Друзья
Шрифт:
… лишь эмоции, чувства и ощущения,… божественные ощущения. Едва ли… которые можно назвать реальными…
Еще, еще мгновение… еще поцелуи – и пиковый, долгожданный момент просто взорвал меня изнутри.
Крик, больной, шальной крик раздался, невольно вырвался из меня,… взывая то ли к пощаде, то ли к продолжению «мук»…
Но рассудок, рассудок уже поплыл, утонув в блаженстве… и я едва что смыслила далее…
Эйфория, больное удовольствие… на грани помешательства, левитации, порхания
… в плену тьмы… и золотых звездочек (перед глазами),
В плену… счастья…
Впервые я познала, что такое любовь… в полной мере. Мере, которую не каждому дано… видать.
Марат. Мой дорогой, любимый Марат.
Сегодня ты открыл двери мне… в еще… одну, необыкновенную… сказку.
Я стала – твоя… Твоя – раз…
… и навсегда.
Глава Шестьдесят Седьмая
Стук в дверь невольно разбудил меня, вытянул из оков дремоты…
– Я открою, - едва слышно прошептал Марат и тут же зашевелился, задергался на кровати – пытаясь сообразить, что где валяется… (из нашей одежды).
(несмелый полуоборот – и я… украдкой, как партизан, стала наблюдать за умиленной картиной)
Но тут же поймали, поймали меня на горячем: короткий взгляд, едкая ухмылка.
– Спи,… а не выглядываешь, как кролик из норки.
– А разве кролики живут в норке? И потом, может, мне очень нравиться на тебя смотреть… особенно голенького…
(игриво замигала я бровкой)
(рассмеялся)
– Завтра насмотришься, а сейчас - спи…
Спешно застигнув брюки, тут же пошагал, вышел из спальни в коридор…
Щелчки замка, едва слышный разговор… - и лишь спустя несколько минут мы наконец-то вновь остались одни…
…
– Это из ресторана. Да уж, я уже и забыл, что еду заказывал.
– Быстро же они…
– Готовили на заказ, ну, и потом…
Так, Патти, может, немного перекусишь? Лазанья, картофельные клецки…
– Ммм… не хо.
Мне так хорошо сейчас, что совершенно ничего не хочется…
… кроме как полежать в твоих объятиях!
(жадно потянулась я руками к своему Маратику, застывшему у дверях с пакетом еды)
– Сначала поешь, а потом – …
(коварно улыбнулся)
– Неееет, давай сначала это «потом», а затем уж… если останутся еще силы – то…
– Ишь, какая хитрая.
Нет.
Быстрые шаги навстречу – присел на край кровати.
(спешно стал разворачивать упаковку)
– Маааарат! – обижено надулась. – Я, действительно, не хочу… И вообще, что за мода кушать на ночь?
Сам поешь, если хочешь, но меня - не принуждай…
– Так, дорогая моя, нашему малышу стоит подкрепиться.
Сама подумай, когда ты последний раз ела? Утром?
Так, все. Ничего не хочу слышать.
(дую, дую нижнюю губу, корча из себя маленького ребенка)
– Бу…
– Я те дам «бу». Так, быстро открыла ротик… иииии….
(замахнулся клецкой)
Ну!
… сейчас кто-то получит по попе. Патриция, не шали!
Давай, хоть немножко…
– Одну?
– Одну…
(но не успела я открыть рот, не успела поддаться на коварный замысел Дюана, как тот тут же добавил)
– А затем другую…
– ГАД! – (сквозь напханный рот пытаюсь говорить, злиться – и при этом сражаться с приступом смеха)
– Да, да. Я такой, - язвительно заулыбался мой Лимончик, уже норовя впихнуть в меня новую порцию «картофельника». –
… Здесь, правда, еще соус к ним идет, но… думаю, вряд ли уговорю тебя сейчас топать на кухню или вести себя прилично с чашкой оного.
(глубокий вдох)
– Когда я штану колобком, то подам на тебя в шуд!
(проглотить остатки, и вновь подвергнуться новым пыткам)
Марааат! Ну, хватит! Нельзя же так!
– Как?
Милая улыбка тонкой коварной змейкой выбралась наружу…
(да, именно та, его коронная улыбочка, обезоруживающая меня, словно пленника толпа врагов…
арррр, я уже скоро начну ее ненавидеть – не могу, не могу устоять против этих злостных чар …)
Резкое движение – и тут же прилипла я губами к его устам.
(отчаянное сражение за собственное мнение)
Несмело ответил – но затем, все же, оторвался, отстранился от меня (неосознанно облизался).
– Так, коварная женщина моя, давайте не будем хитрить. Сначала – клецки, а затем - затем всё, что пожелаете…
– Неееет, не пойдет! – резкий рывок – и кинулась на своего мальчика, обвилась вокруг шеи и прилипла жадным поцелуем к губам.
– Патти, - (попытка вырваться из оков – но тщетно; покорно замер, взгляд в глаза). – Родная моя, мы сейчас всю еду разбросаем по комнате.
– Сам виноват, - вполне серьезным тоном отчеканила я,
но не сдержалась – рассмеялась.
– Ну,… и за что мне такая вредина? А?
Вдруг резкий рывок (дернулся Марат), попытка схватить в свои объятия, невольно щекоча и пугая меня, - завизжала, закричала, я, словно поросенок недорезанный. Попытка улизнуть…
Но напор, напор Марата не знал пощады – завалить меня на кровать, уложить на спину и самому прилечь сбоку.
– Еда! Ты же ее сам сейчас… - губы, его губы тут же прильнули к моим, лишая права на продолжение «возмущения»…
– Плевать, завтра уберем.
Рывок – и содрал с меня долой простынь. Голодный, застывший взгляд… изучая мое тело, и вдруг тут же прильнул поцелуями… к запретным местам.