Друзья
Шрифт:
Я всё еще сидела в своем, укромном, углу – и тихо плакала…
Мне было страшно, очень страшно
и … невыносимо больно.
Казалось, человек, которому я так доверяла, знала, верила…
… которому жизнь свою и своего малыша отдала – меня предал.
Он врал мне. ВРАЛ,… скрывал самую… ужасную тайну.
Я, я даже… не могу привести пример, чтобы целиком описать всё то, что сейчас произошло. Из-за чего моя сказка не просто рассыпалась
…
– Я молчал, Патти… Молчал, потому что у меня не было выбора…
– Потому что я начну завидовать? Ты так думал?
– Нет! Нет, конечно! Кому завидовать, Патти?
Старперу, который застрял в жизни,… потеряв элементарную надежду на смерть? Легкую, «отписанную Богом» смерть?
Я все это время проклинаю, то… кем стал, и что вынужден делать…
– И ты…? Ты пил… из меня?
(нервно сжалась, прикрыла веки я - от боли,… от боязни услышать жуткую правду)
– Из тебя? нет! Нет, конечно!
Не пил, и не пытался!
И никогда не буду!
КЛЯНУСЬ!
(попытка подползти ко мне ближе – но от страха я невольно еще сильнее спиной вжалась в стену – замер, замер пристыжено Марат; опустил взгляд в пол;
оставил свое глупое желание близости)
– Почему?
(раздался мой вопрос в тишине, как сорванный колокол, лязгнувший об каменные плиты)
(застыл в шоке Дюан, взгляд вмиг выстрелил мне в глаза, желая, наверно, убедиться, что ослышался;
но нет – вопрос был задан)
– Потому что очень люблю! Родная моя… Люблю я тебя! Больше всего на свете люблю…
(и снова попытка приблизиться, обнять – но тут же я отпрянула как от кипятка в сторону, невольно повалившись на пол)
– НЕ ТРОГАЙ!
… прошу.
– Прости…
(замер в шоке и стыде)
… и снова минуты тишины. Напряжения.
Тысячи вопросов молча – перебираю, выбираю… самые важные.
– И кто этот мужчина?
(несмело подвелась, вновь расселась в своем укромном месте)
(тяжелый вздох)
– Берн де Геер. Когда-то я уже тебе о нем говорил.
Важная персона в мире вампиров.
Он занимает пост Смотрителей. Следит за порядком.
– И чего он явился?
– Напомнить мне, чего я не имею права делать.
– И что это?
(нервно дрогнул мой голос)
– Патти…
– Скажи,… прошу.
(шумный вздох;
тяжелые секунды сомнений)
– В нашем мире существует лишь три закона... И они явно далекие от жизни обычных людей.
Первый: всякой ценой хранить тайность вампирского существования.
Второй: не имея «легальной» на то причины, невозможно убить соплеменника или его прирученного.
Третий: сотворив себе подобного, отдай свое место в бытии.
– Как это?
(нервно, криво улыбнулся)
– Если я обращу тебя в вампира, то меня тут же убьют.
– Почему??
(тяжело сглотнул)
– Патти…
(глубокий шумный вдох, оперся спиной на стену; взгляд в потолок)
Всё… очень сложно.
За последние тысячелетия вампиров стало жуть, как много,
правда, и количество простых людей тоже немало возросло.
Но… всё сложнее и сложнее становиться блюсти первый и второй законы.
Да и потом, никто не отменял жажду власти и монополии, ненависть к соперникам и конкуренции.
Увы, превратившись в вампиров, мы не теряем рассудок. Мы не становимся простым диким зверем, живущим по Законам Природы.
Нет.
… человеческие качества остаются при нас. Остается нрав, эмоции, переживания.
Казалось бы, это самое главное, ведь добро и любовь остается.
Но нет.
… чем дольше живешь, тем всё сильнее во всем, что тебя окружает, разочаровываешься.
Отчего доброта сменяется если не на обиду, то на злость.
А власть, сила, полученная от новой ипостаси, только портит, усугубляет пороки.
Алчные, коварные, гнилые люди… совершенно теряют чувство сострадания, понимания и человеколюбия.
Едва ли не каждый вампир – мизантроп, но… не из-за того, что приходиться питаться человеческой кровью, а из-за душевной боли, вызванной, причиненной… этими же людьми.
Это всё – весомые факты, аргументы, причины.
А потому… допустить разрастание подобной «негативной», могущественной массы – глупо в любом проявлении.
Вот и был возведен Третий Закон, и назначены Смотрители, выполняющие, как превентивные, так и карающие функции…
– Мне не нужно твое место, мне… и так хорошо. Я…
– Патти, но однажды всё равно станет выбор: твоя или моя смерть. И как думаешь, что я выберу?
… Берн это понимает. Вот и пришел…
– Но он нарушил тайну,… почему… его не накажут?
– Если станет известным, что был преступлен Первый Закон, то никто явно не поверит в то, что это было совершено Смотрителем, а не мной …
Твое, мое слово против слова Берна – ничто.
Элементарная, глупая человеческая логика.
Да, да.
(тяжелый вздох)
Она также нам присуща.
– Но…
– Патти,
… и то, что он говорил – это неправда. Он не посмеет на деле угрожать тебе… Ни тебе, ни малышу.
Не посмеет.
Ни я, ни Закон ему это никогда не позволит.