Друзья
Шрифт:
– Что за ученики?
– поторопил его Лар.
– Два юнца лет по шестнадцать, которые почти закончили обучение. Меня неплохо подлатали магией. Больше ничего о них не знаю. С ними общался дружинник, который ездил в город за каретой и не участвовал в сражении, но его убили лебарийцы. Если для меня оставили сто золотых, значит, имели возможность нанять охрану. Я думаю, что ваше дочь сейчас в Орте.
– Как ты попал в разбойники?
– спросил Ольгер Патрика.
Они думали пообедать в Моршаге, но были завернуты городской стражей. Оказывается, их глава запретил пускать беженцев из Доршага. Матерясь,
– В разбойники редко идут своей охотой, - отозвался тот, - больше от безысходности. У Фара сгорел дом с молодой женой и ребенком, а Бардос поцапался с управляющим барона. Не знаю, кто из них был прав, но не крестьянину судиться с благородным. Если бы он не сбежал, могла пострадать вся родня.
– А что сгорело у тебя?
– А у меня нет тяги к земле, - признался Патрик.
– Делал все, что говорил батя, но через силу. Наконец плюнул и отправился к барону. Думал наняться в дружину, да не повезло. Ему не требовались дружинники, тем более такие неумехи, как я, да и настроение было хуже, чем у вас сейчас. Наверное, я вернулся бы домой и до сих пор тянул крестьянскую лямку, если бы не дочь барона.
– Засмотрелся на девушку и получил по шее?
– предположил Ольгер.
– Это она на меня засмотрелась, да еще облизнулась!
– возмутился парень.
– Что я совсем без головы? Барон озверел, поэтому мне досталась хорошая порка! Подзатыльник я бы стерпел. Я и порку стерпел бы, но барон что-то сказал управляющему и показал на меня. Не стал я проверять, оставят меня в покое или сживут со света. И главное - ни за что! Сказал своим, что ухожу, и ушел!
Вскоре встретился трактир, в котором пообедали. Они не покупали продукты, когда завтракали в таком же заведении, потому что граф рассчитывал запастись ими в Моршаге. Когда он обратился с этим к трактирщику, тот сказал:
– Конечно, вам соберут еду, которая не испортится за два дня, но я советую остановиться у меня на ночлег. Еще светло и можно ехать, но вы не успеете до темноты добраться до другого трактира. Уже похолодало и вот-вот пойдут дожди - стоит ли ночевать под открытым небом?
Ольгер признал его правоту и согласился. Других постояльцев не было, поэтому с него взяли за две комнаты половину обычной платы. Уединившись в свою вместе с золотом, он запер дверь, снял сапоги и лег на кровать. Спать не хотелось, но нужно было отдохнуть и заодно подумать о том, что делать дальше.
– Все это ерунда!
– заявил старый маг, прочитав письмо Марка Тибора.
– Сядь на стул! Ты давно в пути?
– Полторы декады, - ответил Улад.
– Не скажете, почему вы так отозвались о письме моего господина?
– Все изменилось!
– ответил маг, меряя шагами пещеру.
– Над королевствами и степью нависла угроза захвата чуждыми нам существами! В этом случае уделом всех людей будет смерть! Боги всполошились и решили помочь нам в этой войне. Никто не станет договариваться с вашим Гархом, его уже, наверное, убрали! А Марк... Мертвых можно использовать и для этого не нужно убивать живых. В грядущих сражениях мертвецов будет много! Тогда и пригодятся собранные вами мальчишки. От армии будет мало пользы, но можно действовать большими отрядами. Когда Марк тебя посылал, он еще ничего не знал об этой опасности,
Гарх был слабым магом и очень редко пользовался своим даром. Зачем это делать, если рядом много сильных и готовых услужить? И предчувствия его не мучили... до сегодняшнего дня. С утра в нем проснулись неуверенность и чувство страха, которые усиливались, побуждая к действию. Все, что можно, было им сделано. Во дворце усилили караулы, в которых, помимо бойцов королевской дружины, были включены маги. Его личные покои охраняли самые преданные из них. Король хотел вызвать своего личного мага, но передумал. С недавних пор поведение Марка Тибора стало казаться подозрительным. Он по-прежнему был почтителен и спешил выполнить его приказы, но что-то изменилось. Король не мог разобраться в своих ощущениях, но решил, что мага пора менять. Это не было сделано, потому что пока не нашли замены.
Гарх сидел в своем кабинете, бездумно перебирал лежавшие на столе бумаги и не мог заставить себя заняться делами. Под рукой лежал готовый к бою арбалет с отравленным болтом, возле стола сидели два огромных, натасканных на людей пса, а во дворце было в три раза больше охраны, чем обычно, но тревога не отпускала.
Внезапно без стука открылась дверь, но в нее никто не вошел. Король видел, как один из дружинников поспешил ее закрыть.
– Если бы ты знал, как давно я мечтал тебя убить!
– сказал возникший возле стола королевский маг.
– Страшно? Ничего, все когда-нибудь через это проходят.
Гарх попытался схватить арбалет, но не смог даже шевельнуться. Собаки почему-то не реагировали на Тибора, как и стоявшие в дверях маги. Марк не стал проливать кровь, он просто приказал королю перестать дышать. Маг мог это сделать и из своего дворца, но нужно было не только убить, но и перехватить власть, причем сделать это без резни и больших потрясений. И еще ему доставил удовольствие страх в глазах того, кто заставлял выполнять свои прихоти долгих сорок лет.
Глава 15
– Сегодня уже второй день, - напомнил Борис.
– Завтра Вела скажет свое решение. Ты готов его принять?
Они только что поужинали и, как обычно перед вечерними занятиями магией, отдыхали в гостиной.
– Она права, - ответил Дарк.
– У меня нет времени искать любовь и уже, наверное, не будет. Вряд ли мы с тобой заживемся, а мне хочется оставить после себя не только хвалы в летописях, но и детей. Я последний в роду Варгов, и если их не будет, род пресечется. Я не люблю Велу, но любит она. Предлагаешь оттолкнуть отказом?
– Вам нужно заниматься делом, а не бабами!
– сердито сказал возникший на соседнем диване мужчина. В нем не было ничего примечательного, только магическое зрение показывало вместо человеческой ауры такое же черное пятно, как и в случае с Гертой.
– Кто вы?
– спросил Дарк, не спеша кланяться. Он сразу убрал заклинанием для себя и друга не только страх перед богами, но и почтительность.
– Обнаглели, - сделал вывод бог.
– Стоило получить силу... Ладно, можете звать меня Колем.