Дрянь такая!
Шрифт:
Клим вел себя как поганая, похотливая скотина, и раз за разом пользовался мной, хотя все во мне разрывалась от боли. Потом месяц не удавалось унять кровотечение, и я едва избавилась от желания выброситься в окно. И если бы я в это время не встретила Сережу, еще не известно, во что бы все вылилось… Это животное растерзало, истоптало меня, и вот опять лезет в мою жизнь, и еще смеет появляться в моем доме и обзывать Сережу «инженеришкой». Сволочь, негодяй, грязный вонючий кабан! А я пыталась мило разговаривать с ним! Надо было сразу метнуть тесак в его холеную сытую рожу!
— Нет! — повторила я решительно. — Ворошилов
— Ну, это обнадеживает! Значит, будешь бороться за Сережу! С ним-то ты готова спать без наркоза!
Я засмеялась. И Римма сказала:
— Ну вот! Ты немножко пришла в себя, так что берись за дело. Надо натереть еще морковки. Этой, похоже, маловато, а мне надо заняться десертом.
Глава 6
Я покорно взялась за терку. Натирание морковки — прекрасное средство отогнать неприятные мысли. Если внимательно следить за костяшками пальцев и вовремя переворачивать огрызок, в конце концов, тебя ждет награда — миска тертой моркови, — отнюдь не всякий способ отвлечения от дурных мыслей дает столь полезный результат.
— Я тебе куплю специальную пластиковую миску с теркой в крышке, — сказала я Римме. — Ее продают в любом хозяйственном магазине. Я просто не думала, что ты пользуешься примитивной теркой.
— У меня на кухне столько этого хлама, что я могу открыть свой собственный хозмаг, — заметила Римма. — К тому же пластик быстро приходит в негодность. Я предпочитаю пользоваться старыми, проверенными вещами. А новое… Оно слишком красиво, чтобы быть полезным и долговечным.
По этому поводу я могла бы поспорить, но сейчас мне не хотелось затевать бесполезную перепалку. Если у Риммы сложилось насчет чего-нибудь или кого-нибудь свое мнение, ее очень трудно убедить в обратном.
Римма болтала без остановки, что совсем на нее не похоже: явно пыталась отвлечь меня от горестных размышлений.
И я делала вид, что ей это удается. Мне и впрямь полегчало. Я выговорилась, и словно скинула с себя часть груза. Я с мамой не слишком откровенничаю, потому что она сразу впадает в панику от моих неудач. К тому же, я ее жалею, и стараюсь не слишком огорчать. А вот с Риммой мне действительно легко: она и поругает, и найдет слова утешения! Вместе мы всегда отыщем выход…
Но тут я удостоверилась, что Риммина болтливость показная, на самом деле ее, как и меня, сильно занимает возникшая проблема, она думает о ней постоянно.
— Скажи, а в поведении Сережи ничего тебя не насторожило в последнее время? — спросила внезапно Римма. — Какие-то неожиданные поступки, слова… Как он объяснял свои задержки на работе?
— Я не заметила, чтобы он стал чаще задерживаться. И командировки… Их не стало больше. Все как всегда! Хотя нет! — Я вскочила со стула и чуть не уронила на пол миску с морковкой. — Он стал запирать один из ящиков своего стола. Сережа знает, что я никогда не буду шариться в его бумагах. Они мне не интересны. А вчера мне понадобился лист чистой бумаги, чтобы составить список покупок перед отъездом. Я потянула верхний ящик, а он на замке. Остальные открыты, а этот замкнут. Я не придала этому значения. Вдруг там и впрямь секретные документы,
— Но у него и дома есть сейф.
— Да, но у меня есть от него ключ, а от стола у меня ключа нет. Значит, он не хотел, чтобы я заглянула в этот ящик?
— Ты спросила у него, почему он запер стол?
— Бумагу я нашла в другом месте, и тотчас забыла про этот ящик. И если бы ты не подтолкнула меня, сроду бы не придала этому значения.
— У меня появилась идея, — глаза Риммы блеснули. — Мы сейчас отправимся к нему в кабинет, и посмотрим, что он прячет в этом ящике.
— Нет! — сказала я. — Ни за что. Мы не станем копаться в его ящиках. И потом, он сразу заметит, что мы открывали стол. У нас нет ключа, чтобы снова замкнуть его.
— На месте мы прикинем, что к чему. Возможно, мы отыщем ключ.
— Вряд ли он оставил ключ, если решил запереть ящик. Он носит его с собой, — возразила я, но не так решительно, как прежде.
А Римма уже прониклась этой идеей, и ее трудно было остановить. Она от всей души радовалась своему плану.
— Мы можем найти там какую-нибудь вещь, которая подскажет нам, что происходит. Например, письма…
— Письма? — я бросила на нее недоверчивый взгляд. — Сережу не заставишь записать номер телефона, а ты собралась искать любовные письма. У него все автоматизировано, стал бы он отвлекаться на подобную чепуху.
— Ну, тогда что-нибудь еще. Мы вполне успеем до семи. — Римма посмотрела на часы. — Давай, живее! В случае чего, я всю ответственность возьму на себя.
— И как ты объяснишь, что рылась в его столе?
— Я найду, что сказать. В пятницу я вполне могла оказаться на месте Галины Филипповны и видеть его возле «Оазиса». И мне вполне могло прийти в голову заглянуть в его секретный ящик. Тогда не ты, а я потребую от него объяснений, а ты сделаешь вид, что абсолютно не в курсе.
— Как ты это представляешь? Он ни за что не поверит, что ты проникла в его кабинет тайно от меня и каким-то образом обнаружила этот ящик. Он не поверит, что мы не сговорились. Он не поверит, что я не в курсе.
— Поэтому нам надо спешить, чтобы Сергей нас не поймал. Дети на рыбалке, никто нам не помешает.
— Римма, ты никогда не пробовала себя в роли взломщика? — поинтересовалась я. — Похоже, в тебе пропал незаурядный уголовный авторитет?
— В детстве мне часто приходилось выкручиваться, чтобы элементарно выжить, теперь это пригодилось, — засмеялась Римма. Она выдвинула ящик стола и достала длинный узкий нож. — Это похоже на то, чем я открывала дверной замок, когда мать запирала меня и уходила в ночную смену. Порой ее не бывало дня три-четыре, а я в садик не ходила, вот и выбиралась, чтобы добыть себе пропитание. Один раз я серьезно думала съесть своего котенка, но так и не решилась, в итоге нас обоих едва живыми нашли соседи. После этого меня забрали от матери, но в детдоме жизнь была ненамного лучше. Правда, с голоду я больше не умирала. А вот котенок так и не выправился. — Она вздохнула. — Я не хочу это вспоминать. В жизни у меня бывали и худшие моменты. — Она лихо взмахнула ножом. — Замечательно! Сегодня мы устроим настоящий шмон.