Дубина для Золушки
Шрифт:
— И поэтому ты все еще здесь? — Я чуть прищурилась, склонив голову к плечу. Ну же, покажи мне больше себя настоящего. — Что же ты сразу не выбрал кого-то из этих других, имеющих доступ?
— Ты в тот момент показалась мне лучшим вариантом. Но на бестварье и цвирка сожрешь. — Он покосился на захныкавшего сильнее младенца в моих руках. Пытается сыграть на материнских инстинктах? Нет, нам не сюда. Мне нужны твои эмоции, а не манипуляции.
— Да, это разумно, — согласилась я. — Только твое бестварье, насколько могу судить, еще больше обестварилось на данный момент.
— Не тебе об этом беспокоиться, смертная. — Мне подарили улыбку-оскал. — Лучше подумай, как своего ржавенка кормить будешь. Ему ведь материальной еды маловато, — ухмыльнулся он и резко встал, слегка нависая надо мной. Явно пытаясь подавить, приструнить, пристыдить, но… Я вижу, ты тоже уже почти сверкаешь.
— А кто сказал, что я беспокоюсь? — У-у-ух! Да! Вот оно, желанное тонкое лезвие над пропастью! — Я… скорее, наслаждаюсь!
Именно! Наслаждаюсь! Я не хотела признаваться даже самой себе, но прилипчивый и будто политый патокой «прынц», несмотря на все его преимущества, бесил меня неимоверно. Поэтому сначала я даже не думала после усыновления продолжать с ним хоть какое-то тесное знакомство. Разве что действительно нянькой нанять. Или «вешалкой» в модельное агенство отправить с повышенным окладом, в качестве благодарности, не более.
Зато когда он показал зубки… сначала в разговоре с родней, а потом уже и мне… Когда бесстрашно поливал тех высоких господ оскорблениями и смотрел этим непокорным, диким и чуточку безумным взглядом… М-да. Ну признаю: я его нарочно сейчас спровоцировала.
Кажется, моя тщательно скрываемая до этого сумасшедшинка отразилась, наконец, в глазах. Я одной рукой прижала к груди пискнувшего Ваську, а второй вдруг быстро обхватила парня за затылок, рывком притягивая и впиваясь в его губы злым азартным поцелуем. В нем не было ни капли желания соблазнить, скорее это было нападение. Вероломное. Очень!
И так большие голубые глаза расширились, но ненадолго. Секунда — и они уже злорадно сузились, а в меня хлынула волна жара и холода, обжигая и замораживая, сбивая дыхание и унося черт знает на какую вершину. А-а-а-а! Кажется, у меня ни разу в жизни не было почти оргазма во время первого поцелуя… От бешеного восторга закружилась голова, и я яростно рванула навстречу этому бурлящему потоку, врываясь в его средоточие, как половецкая конница в мирную деревню.
— Уи-и-и! Ва! — внезапно весело запищал между нами Васька, отвлекая друг от друга на какие-то доли секунды.
— Р-ребенка… сэве… Гансу! — шепотом прорычал Мордред мне в ухо, еще раз показывая, насколько его напускное равнодушие к малышу не соответствует настоящему отношению. — Сама р-решилась. Только посмей потом жаловаться, смер-р-ртная. Дикар-р-р-рка. Або-р-р-ригенка… — тут он слегка отстранился и буквально «прокатил» последнее слово по языку, срываясь на некое гортанное рычание и шипение: — Мас-с-стер-р-р-р.
— Не учи ученую, — в свою очередь прошипела я ему прямо в губы. Мозги у меня, к изумлению, все еще не отключились, наоборот, никогда еще в голове не было так кристально ясно и четко. Вокруг бушевала гроза, молнии били прямо в нас двоих, я чувствовала их каждой клеточкой своего тела, но… прекрасно помнила о теплом маленьком комочке у меня в руках. Комочку, кстати, перепавшие электрические разряды так понравились, что он сначала взвизгнул от восторга, а потом зевнул и закрыл глаза, засыпая.
В комнату мы переместились прямо втроем, так и не разжимая объятий, со спящим Васькой между нами. И там уложенного на подушки младенца тут же прикрыл крылом гусь. А мы…
А как мы оказались в соседней комнате и куда подевалась одежда — да кого это вообще волнует?
Глава 28
Мордред:
Йес! Я великолепен и неотразим! Похоже, реальность снова пала к ногам непревзойденного Мордреда Умбрайя, расстелившись передо мной мягкой ковровой дорожкой. Привязка! И часа не прошло, как все проблемы решились просто сами собой!
А я ж уже составлял сотню планов, как до самого конца сохранять терпение и ненавязчиво склонить ее к постели. Рассчитывал сроки и оставшиеся в сэвене кубы скверны. Придумывал возможные схемы манипуляции и даже «игру на публике» и общественном мнении спланировал.
Да в конце-то концов, я даже примерно проработал свои действия в случае полного провала с Аидой. У такого исхода был уничижительно миниатюрный процент, все-таки в свои актерские способности я верил, как в существование Прародителей, но тем не менее даже там скверны подложил.
А все оказалось настолько просто! Она уже была от меня без ума! А я… а я вовсе не… хм, непорядок. Меня тоже захватила эта лавина чувств. Чувств, которые я не играл и не контролировал.
Это и есть та самая «связь между Мастером и Оружием»? Досадно, если из-за особенностей моей расы у меня действительно начнут плавиться мозги при виде партнера для охоты. Тем не менее неземной любви или какой-нибудь готовности свернуть себе шею за аборигенку я пока не чувствую, что обнадеживает. Мои мозги не покрылись розовой ржой, как у других Оружий, так и продолжим...
Девушка рядом со мной сладко потянулась и закинула ногу на мое бедро, еще и обняв поперек груди собственническим таким жестом. Значит, я все правильно рассчитал, я все так же сверхмассивен, как черная ды...
— Не вошкайся и перестань шекотаться, — пробурчала Мастер мне в шею.
— Я тебя пальцем не тронул! — фыркнул в ее сторону. Но уворачиваться не стал. Слишком у меня хорошее настроение.
— Пальцем, может, и не тронул, а вот мыслями своими самодовольными уже всю вдоль и поперек истоптал… Да крут ты, крут, самый крутой, круче вареных яиц, только спи!
Ржа!!! Связь! Откуда так рано?! Еще и часа не прошло! В учебниках (которые я все же открывал, пусть и далеко не для зубрежки) и прочей литературе было четко написано о сутках и более!
— Тра… хм, короче, с ума сходить надо было меньше, тогда бы и с учебниками не облажался… — опять залезла в мои мысли слишком уверенная в себе аборигенка. И как смогла так быстро адаптироваться? Для этого мира не свойственна мыслеречь, чтоб так вот, с ходу, понять, как ее использовать. Тем более читать не направленные на тебя мысли.