Дуэль Пономаря
Шрифт:
Вернувшись в гостиную, целитель смог дать волю своей радости. Он несколько минут скакал, как безумный и, когда первый восторг несколько улегся, Дарофеев вдруг понял, что находится в каком-то новом, неизвестном ему пока состоянии.
Игорь Сергеевич, безо всяких усилий, висел под потолком. Сейчас, обретя часть памяти, это не казалось ему уже таким уж странным состоянием. Целитель знал, что за последний год ему приходилось несколько раз прибегать к такому способу передвижения. Странным было другое. Пономарь осознавал, что на этот раз его разум все еще находится в плотном теле. Однако странно изменилось восприятие
Не в силах справиться с этим мороком, Игорь Сергеевич подлетел к ближайшему предмету, это оказалась люстра, и попытался прикоснуться к ней. Но пальцы прошли сквозь бронзовую трубочку, не встретив никакого сопротивления.
Удивляться этому факту было бессмысленно. Оставалось принимать действительность, которую невольно создал для себя целитель, такой, как он ее ощущал. Решив немного поэкспериментировать с новым режимом существования, Пономарь подплыл к потолку и засунул в него голову. Сперва не было ничего видно, лишь серая пелена, но потом, когда целитель преодолел межэтажное перекрытие, он увидел, что его голова торчит посереди ковра в верхней квартире. Тут же, с визгливым тявканьем, к нему понеслась какая-то мелкая собачонка с огромным бантом на голове. Болонка, не сводя глаз с пришельца, истошно лаяла, то наскакивая на голову, то отпрыгивая от нее. Целитель махнул рукой на бдительную псину, но, как и следовало ожидать, ладонь прошла через небольшое тельце собаки. Это, насколько мог видеть Игорь Сергеевич, вреда ей не причинило, зато нервы у болонки не выдержали и она яростно зарычала на Дарофеева.
Через мгновение Пономарь услышал шаркающие шаги и женский голос:
– Лялечка, что случилось?
Сообразив, что вид говорящей головы испугает хозяйку Лялечки больше, чем ее отсутствие, Дарофеев нырнул вниз.
Вернувшись, Сергей Владимирович застал Дарофеева за престраннейшим занятием. Тот то входил, то выходил из фээсбэшной квартиры. Странность же заключалась в том, что целитель проделывал это, не отпирая металлической двери.
– А, как съездил? – Приветствовал Пономарь застывшего на лестничной площадке Изотова.
– Отогнал машину своим… – Автоматически произнес майор и, спохватившись, задал логичный вопрос:
– А как это у тебя получается?
– Знаешь, очень интересное состояние… Я сейчас как раз пытаюсь его проанализировать и, что ли, разложить на составные…
После такого заявления Сергей Владимирович посмотрел на целителя с еще большим любопытством.
– Игорь? – Подозрительно спросил майор, – это ты?
– Увы, пока что нет… – Ответствовал Пономарь. – Давай пройдем в квартиру, что на лестнице торчать?..
Игорь Сергеевич очередной раз прошел через несколько металлических листов, предоставив Изотову возиться с ключом.
Потом, на кухне, когда целитель вышел из нового состояния, которое он уже успел окрестить как “Поляризация”, Дарофеев рассказывал пьющему чай фээсбэшнику о том, что произошло за время его отсутствия.
– Понимаешь, да, я изменился. Я это чувствую, вижу, осознаю, – Целитель размахивал в воздухе единожды откушенным сухарем, а на столе перед ним приближал свою температуру к комнатной стакан с крепкой заваркой, – спасибо Вите. Ах, видел бы ты, с каким блеском он работал! Полностью выложился! Я до сих пор не понимаю, что конкретно он со мной сотворил, но результат – налицо. – Игорь Сергеевич развел руками, словно показывая, вот он я какой.
Заметив у себя в пальцах посторонний предмет, целитель с секунду рассматривал сухарь, потом, вспомнив, что надо поститься, положил его на стол и продолжил жестикулировать.
– Но директиву он дал лишь на то, чтобы я вспомнил его лично. Соответственно, всплыло и то, что нас с ним связывает. Я вспомнил Костю, тебя, Репнева, конечно, самого Витю, но… Это ведь были события всего-навсего прошлого года. Все, что раньше – в этом я такой же профан, как и прежде.
– У тебя даже слог изменился. – Заметил Сергей Владимирович.
– Да? – Удивленно прервался Пономарь. – Ну, конечно! Теперь ведь моя личность не tabula rasa, я – продолжение того “Я”, что жило весь прошлый год. Но корни-то мне все еще неизвестны!
И, кроме всего прочего, осталась еще одна немаловажная деталь. Я до сих пор не обладаю ясновидением. Помню, конечно, как я пользовался этим даром, помню Информаториум… Представляю его недоумение моим последним визитом! Но как я не стараюсь, не могу выйти на этот канал!..
– Может, это временно? – Предположил Изотов.
– Пусть так. – Кивнул целитель. – Но разберемся мы с тобой с моими текущими проблемами, мне ведь придется возвращаться на работу. С первым пациентом в моей предыдущей ипостаси все обошлось. Но это был инсайт чистейшей воды. Это могло случиться, а могло и обойти. А в работе случайностей быть не должно. Я просто обязан сознательно контролировать свое ясновидение!
– А если опять обратиться к Вите?
– Он милый мальчик. Я тебе этого еще не говорил, но, по-моему, я уже люблю его как сына… Да, он талантлив. Безмерно талантлив, но видел бы ты, как он выложился! – Я чувствую… – Вставил майор.
– Эту операцию на моей памяти он проделал на высоком эмоциональном подъеме. Не уверен, возникнет ли у него настолько сильное желание, если дело будет касаться моего остального прошлого. Ведь я начал помнить его только с того момента, когда надел на него шлем. Там, в Хумске. До этого момента – ничего. А ведь я боролся с ним. Вряд ли Витя захочет восстанавливать весь этот негатив…
– Да, ты прав…
– И, что самое неприятное, сам с собой произвести эту операцию я, похоже, не смогу. Нужно стороннее воздействие.
– Значит…
– Да. Продолжаем подготовку к посвящению.
Эту ночь Пономарь спал неспокойно. Сказалось нервное напряжение предыдущего дня, да и голод давал о себе знать недвусмысленным бурчанием в животе. Игорь Сергеевич просыпался, в полудреме переворачивался на другой бок, стараясь не потревожить спящего на той же двуспальной кровати Витю.
Едва Игорь Сергеевич вновь смеживал веки, он попадал в мир странных сновидений. То он с автоматом наперевес мчался в атаку на наркотический аналог пряничного домика, весь состоящий из шприцов, ампул и прозрачных мешочков с разноцветными порошками, то рвал какую-то паутину, блуждая по подземельям, то падал вниз с высоченной башни, лихорадочно вспоминая заклинание левитации…