Дуэль с судьбой
Шрифт:
На секунду на губах герцога мелькнула улыбка, и он спросил:
— А вы действительно упрямы?
— Думаю, да, по крайней мере в отношении одной вещи. Потому я и здесь.
— И что же это такое?
Замявшись на секунду, Ровена произнесла:
— Это касается маркиза Свейна.
— Я знаю этого джентльмена. — Герцог бросил на нее проницательный взгляд. — Но какое отношение имеет маркиз к вам?
— Он хочет, чтобы я стала его любовницей, — честно призналась Ровена, почувствовав, что с герцогом
— Его любовницей? А что, черт возьми, предпринял в связи с этим ваш отец?
Не могло быть никаких сомнений — новость Ровены поразила герцога. Именно на это она и рассчитывала.
— Папа ничего не знает об этом. Маркиз попал в дорожное происшествие, был серьезно ранен, и его принесли в наш дом. Я ухаживала за ним.
— И, видимо, влюбились в него?
— Да… я действительно в него влюбилась и думала, что он любит меня.
— Так он предложил вам… покровительство.
В словах герцога явно слышалась издевка.
— Когда маркиз признался в любви, я подумала, что он хочет на мне жениться, — сказала Ровена.
Снова наступила тишина, которую нарушил герцог.
— А он, насколько я понимаю, не захотел назвать своей женой дочь простого доктора.
— Нет. И с тех пор, как я отказала маркизу, он не оставляет нас в покое.
И Ровена кратко пересказала герцогу все, что произошло в их семье за это время.
— Папа думает, что он так щедр к нам, потому что благодарен за то, что ему оказали помощь и обеспечили хороший уход. Как я могу сказать отцу, что маркиз просто пытается заставить меня таким образом принять его предложение?
— А вы не думали о том, чтобы принять это предложение?
— Вы полагаете, моя мать одобрила бы это? Она ведь была вашей дочерью. Вы знаете, что она старалась жить, не причиняя никому боли. Мама верила в Бога и во все, что есть только разумного и доброго на свете. — Голос Ровены дрогнул, но, поскольку герцог молчал, она продолжила: — У меня есть план, как избавиться от назойливости маркиза. Но я могу осуществить его только с вашей помощью.
— И что же вы придумали? — поинтересовался герцог.
Запинаясь и пряча глаза, девушка пересказала ему свой план.
Он слушал очень внимательно, а потом спросил:
— И вы думаете, после этого маркиз попросит вас стать его женой?
Ровена напряглась.
— Неужели вы полагаете, что при подобных обстоятельствах я согласилась бы выйти за него замуж? Ни за что и никогда! — Ровена набрала в легкие побольше воздуха и снова заговорила, словно боясь, что герцог может ей не поверить: — Я ненавижу его! Ненавижу за то, как он ведет себя со мной! За то, что он предложил мне поступиться честью!
Голос ее звенел в полутемной комнате. Герцог по-прежнему молчал.
Тогда Ровена встала со стула и опустилась перед ним на колени, понимая, что это ее последняя надежда.
— Пожалуйста, помогите, дедушка. Ведь мне больше некого просить. Я боюсь его… боюсь того, что он зажмет в тиски нашу семью… и тогда я не смогу больше… отказывать ему.
Когда Ровена подняла глаза на чопорного пожилого джентльмена, ей вдруг показалось, что у нее ничего не получилось, что герцог сейчас откажет ей.
— Я думаю, — произнес старик, тщательно подбирая каждое слово, — что маркизу Свейну следует преподать хороший урок! Довольно ему кичиться своей благородной кровью!
6
Принц-регент выглядел весьма внушительно в полном фельдмаршальском облачении с английскими, русскими, прусскими и французскими орденами.
Он обожал устраивать пышные празднества в Карлтон-хаузе, а сегодняшние торжества, на которых собирались воздать почести герцогу Веллингтону, имели для него особое значение.
Первым актом принца-регента было подписание приказа о пенсии для героя Ватерлоо, и именно в его честь он решил устроить празднество.
В саду соорудили оригинальное многоугольное здание ста двадцати футов в диаметре. Внутри здание было оформлено так, чтобы создать ощущение летнего света, праздничной воздушности. Этого эффекта добились, расписав под муслин куполообразный потолок и украсив его золоченым шнуром, а также повесив на стены зеркала с муслиновыми драпировками.
Помещение, залитое светом двенадцати сверкающих люстр, поражало своим великолепием.
Множество корзин с цветами, гирлянд и цветочных арок создавали праздничную атмосферу. За кадками с цветущими кустарниками скрывался от глаз приглашенных оркестр.
Крытая аллея, также украшенная драпировками, вела ко дворцу с величественной колоннадой, где гостям предоставлялась возможность полюбоваться мраморным бюстом великого герцога работы скульптора Тернерелли, установленным на круглом каменном постаменте в виде колонны, на котором была выгравирована буква В.
В саду повсюду разбили шатры, где были сервированы столы с закусками и напитками, полотняные стены которых повторяли цветовую гамму полковых знамен.
— Что вы думаете обо всем этом, Свейн? — спросил принц-регент маркиза.
— Вы все устроили превосходно, ваше высочество, — одобрительно отозвался маркиз.
Его королевское высочество организовал также торжественные представления в парках Лондона.
И только «Таймс», в противовес другим печатным изданиям, восторженно отозвавшимся о предстоящих торжествах, внесла во все угрюмую ноту, написав, что «публика будет сначала глазеть на пантомимы, потом смеяться над авторами и ворчать по поводу того, сколько все это стоило».