Дуэль со смертью
Шрифт:
– Господин до сих пор в ватерклозете? – спросил Ванзаров.
– Что-то задержался, – ответил прислужник. – Может, дурно стало…
– Слышали, как его рвало?
Прислужник выразил согласие молчаливым кивком.
Ванзаров забарабанил в дверцу:
– Кошляков, откройте!
В кабинке было тихо. Ванзаров приказал вскрывать дверь. Чем привел прислужника в смущение:
– Как можно-с… Неприлично…
– Я чиновник сыскной полиции, намерен арестовать подозреваемого. Открывайте, или вышибу дверь. Весь ресторан услышит.
– Рад бы услужить, но там щеколда…
Без лишних слов Курочкин извлек хитро загнутую проволочку, какую отобрал у домушника, просунул в щель, повернул и толкнул от себя. Штырь щеколды выскочил из гнезда. Филер распахнул дверь.
Кошляков стоял на коленях. Лицо свешивалось в ватерклозет, густо облепленный смесью желто-бурого цвета. Зрелище исключительной мерзости. Даже Курочкин, повидавший всякого, сдержанно кашлянул. Ванзаров потрогал пульс на шее и запястье. Пульса не было.
Приказав Курочкину никого не подпускать, пока Лебедев не осмотрит, Ванзаров выволок прислужника, которому стало плохо, и усадил на стул, чтобы старик отдышался на холодке. Очень кстати появился метрдотель, и без того встревоженный тем, что случилось в зеркальном зале. Мельпе боялся, что в большом зале узнают о происшествии, начнется паника. Праздничный вечер будет сорван, да и найдется немало гостей, которые сбегут, чтобы не платить. Огласка метрдотелю была не нужна.
– Господин Ванзаров, мне донесли, что вы из сыскной, – начал он.
– Вопросы, господин Мельпе, задаю я. Отвечайте точно, четко и по существу.
– Да-да, как вам будет угодно.
– Банкет в зеркальном зале оплатил господин Кошляков?
Ответ метрдотелю дался с некоторым трудом. Видимо, за соблюдение тайны получил дополнительное вознаграждение.
– Никак нет-с… Его заказала и оплатила… мадам Половцева…
– Вышло рублей на восемьсот?
– Чуть более… Полторы тысячи… Включая цыганский оркестр…
Сумма существенно превышала годовое жалованье чиновника Цензурного комитета Половцева.
Вероятно, у мадам Половцевой имелся свой капитал.
– Когда был сделан заказ?
– Третьего дня… Позже у нас было все занято… Стало популярно встречать Новый год в ресторане.
– В котором часу мадам Половцева появилась?
– Около восьми… Только начали накрывать…
– Она заходила на кухню проверять, как готовятся блюда?
Мельпе выразил глубокое возмущение.
– Что вы, господин Ванзаров. Это категорически запрещено. Только я имею право…
– Мадам указала, где именно расставить гостевые карточки?
– Именно так-с…
– Карточки сами печатали?
– Дело привычное, даем в типографию заказ.
– Кроме сообщения о запаздывающем хозяине вечера, что еще должны были сказать гостям?
Мельпе пожал плечами:
– Ничего-с… Только это… Далее следить за переменами блюд.
– Пожелания по приготовлению блюд?
– Ничего особенного… Разве только мадам просила сделать лимонад как можно кислее, добавив тройную порцию лимонной кислоты…
– А маринады?
– Тоже ее пожелание: сделать на крепком уксусе, подать прежде холодных закусок… Немного странно, но желание клиента для нас священно…
– Заметили, с кем Половцева общалась до банкета?
– Прошу простить, у меня столько дел… Некогда следить… Кажется, мадам выходила в большой зал, не могу быть уверен… А что случилось в мужской комнате?
– Гость умер на ватерклозете.
Ответ привел метрдотеля в состояние глубочайшей оторопи.
– В ваших интересах, чтобы об этом не узнали гости, – продолжил Ванзаров. – Сделайте так, чтобы официанты отводили всех отсюда.
Метрдотель поклялся самолично держать и не пускать. Два трупа в один вечер для него было непосильным испытанием. И в такой вечер! Что будет с репутацией «Донона» в наступающем году?
5
Судя по всему, Аполлон Григорьевич готовил сенсацию.
– Ну как, поймали вашего отравителя? – спросил он, хитро прищуриваясь.
– Его поймали раньше меня, – ответил Ванзаров.
Соображать Лебедев умел стремительно. Иначе не стал бы великим криминалистом.
– Мертв?
– Лежит в туалете. Его вывернуло наизнанку. Полчаса назад он ворвался сюда, заявив, что не может скрывать любовь к госпоже Половцевой. Вам определять яд.
Ванзарову пришлось удержать криминалиста, чтобы тот не побежал с саквояжем в мужскую комнату. Когда Лебедеву не терпелось заняться делом, он не слушал доводов разума.
– Как вас понимать, друг мой? Два трупа – а мы выжидаем?
– Это необходимо, – ответил Ванзаров. – Убийца до сих пор в зале. Если начнется суматоха, он уйдет. Поймать его будет практически невозможно. Доказать вину – тем более. Там дежурит Курочкин и кордон официантов. К трупу Кошлякова никто не притронется.
Аргументы подействовали, Лебедев остыл.
– Этот Кошляков ел грибы со стола? – спросил он.
– Опрокинул полный фужер лимонада…
– Лимонад, – повторил Лебедев, пребывая в раздумьях.
– Аполлон Григорьевич, нашли что-нибудь?
– В севрюге – желатин, в грибах – уксус. В шампанском – углекислый газ, в лимонаде – сахар. Безобидные пищевые вещества…
– А пилюли из моего соусника? – спросил Ванзаров.
– Вот это интересно. Под оболочкой содержится мельчайший порошок белого цвета с желтоватым оттенком, если смотреть под микроскопом – как ломаные кристаллы.
– У вас микроскоп с собой?
– У меня знания, друг мой.
– Что говорят ваши знания?
– Hydrargyrum chloratum, или хлористая ртуть. Или сладкая ртуть. Более известная как каломель.
– Насколько помню, это лекарство, продается в аптеках.
– Различие в дозировке. Съесть одну пилюлю – будет польза. А если горсть, как вам подсыпали, – большой вред.
– Но не смертельный?
Лебедев кивнул:
– Каломель переходит в Hydrargyrum bichloratum, то есть в сулему, если входит в соприкосновение с лимонной кислотой. Суточная доза сулемы – 0,01 центиграмм. В горсти пилюль доза была превышена многократно. То есть однозначно смертельная доза.