Дуэль
Шрифт:
Затормозив на высоте около пятнадцати метров, друзья стали свидетелями странного зрелища. Тощий телепат вёл за руку юного хумчанина. Во дворе их ждала какая-то машина.
– Куда тебя везут?
– прокричал Сергей Владимирович Вите. Тот поднял к небу незрячие глаза и ответил:
– В Бутырскую тюрьму.
Тут же мысленный голос телепата, сопровождавшего мальчика, витиевато выругался.
Старый мафиози хорошо владел собой, но эти три часа до возвращения Кикоза он заметно нервничал. Рыбак мог себе это позволить, зная, что в решающий момент он соберётся и сделает всё именно так, как и было запланировано с самого начала.
План же
Постоянно растущая организация Корня составляла для Рыбака серьёзную проблему. Репнев, непонятно как, устранял всех конкурентов и прибирал к рукам их бизнес и сферы влияния. Но непонятность эта разъяснилась в один момент. Когда старик узнал о существовании Вити Матюшина.
Файлы, в которых были сведения о мальчике, оказались скачаны из сети Драйвера по чистой случайности. Компьютерщики Рыбака просто скопировали большую часть запаролированных директорий из баз данных Корня. После нескольких суток работы шифры были взломаны и в руках наркобарона появилось досье на бывшего ГУЛа.
Аналитики наркодельца не обратили на него внимания, но сам Рыбак, просматривая украденную информацию, внезапно зацепился взглядом за строку "выдающиеся паранормальные способности". Не пожалев времени, наркобарон прочёл досье полностью и у него в голове начала вызревать схема действий.
Не составило особого труда сопоставить события прошлого года, когда погибли десятки, если не сотни, разного рода криминальных дельцов, и то, что стало происходить в последние недели.
Способ убийств стал более тонким, изощрённым, но в них чувствовалась одна рука. Или воля.
И не было сомнений по чьей указке действует эта воля. Все убитые, тем, или иным способом, мешали развитию одной единственной криминальной организации мафии Корня.
И те два покушения, которые благополучно пережил сам Рыбак, были организованы той же силой. Силой слепоглухонемого мальчика Вити.
Поняв это, старик решил, что хумский гений должен принадлежать только ему. И не только для того, чтобы обезопасить себя от рук не сознающих себя убийц, хотя и это играло немаловажную роль. Побудительным импульсом для наркодельца была та самая власть, к которой стремился Корень. Но Рыбак, в отличие от него, не хотел так безрассудно использовать Витин талант. Не стоило столь широко, как делал это Репнев, расходовать людские ресурсы. Достаточно было того, чтобы все, кто представлял некоторую угрозу для Рыбака, знали о существовании у него такого оружия, которое позволило бы убить любого, в любое время и в любом месте. Знать о том, что это оружие живое им было ни к чему, главное - сам факт его наличия. А для убеждения можно было бы несколько раз использовать Витин талант и, после этого, оставить его в покое. Не выпуская, конечно, мальчика из-под своего влияния.
Весь вопрос был в том, удастся ли его убедить сменить "крышу". Рыбак был уверен в своих способностях убалтывать любого собеседника, но ему впервые придётся столкнуться с человеком, с которым можно общаться лишь посредством прямого обмена мыслями.
Кроме всего прочего, досье содержало один существенный пробел. Там не было ничего о том, почему и как Корень заставил, - или уговорил?
– Витю работать на себя. Это создавало некоторые сложности в постановке будущего разговора, но старик надеялся на свой опыт и думал, что справится с задачей, которую перед собой поставил.
Для её воплощения старый наркоделец и затеял всю эту историю с объединением группировок, своей и Корня. Это
Всеми этими действиями наркобарон пытался решить ещё одну проблему. Проблемой этой являлся Пономарь.
Старый мафиози, в тех же секретных файлах Корня, вычитал, что целителя отравили и некоторое время держали на наркотиках. Однако тот непостижимым образом скрылся в тот самый момент, когда ему должны были ввести летальную дозу препарата. С тех пор произошло несколько неприятных событий, в которых Пономарь принимал непосредственное участие.
Но, анализируя их, Рыбак поневоле приходил в трепет от потрясающих возможностей этого человека. Судя по докладу, единственного оставшегося в живых боевика из засады у квартиры целителя, Пономарь не только умел летать, но и мог налету останавливать выпущенные в него пули. Это было выше понимания наркодельца, и говорило лишь о том, что Игорь Сергеевич противник не из простых.
Не будучи в курсе относительно прочих возможностей целителя, Рыбак мог лишь предполагать, что они не менее впечатляющи. А из этого следовало, что объявив охоту на Пономаря, Рыбак сделал серьёзную ошибку. Можно было и отступиться от него, но отступится ли от наркобарона сам целитель? Поняв, что обратного пути нет, старик стал лихорадочно искать выход из создавшейся ситуации. Ведь даже теми колоссальными силами, которыми он располагал к данному моменту, нейтрализация Дарофеева выглядела весьма проблематичной.
Внезапный стук в дверь отвлёк Рыбака от размышлений. Из соседней комнаты-камеры появился телохранитель старика. Он посмотрев в "волчок", повернулся к наркобарону и грудным басом произнёс:
– Кикоз.
Старик кивнул:
– Открывай...
Глава 17.
Витя воспринимал сразу две картинки. Одну "видел" он сам. На ней был старик с крючковатыми хищными пальцами, в дорогом шерстяном костюме, прекрасно сидевшем на мафиози, с нимбом коротких волос, седых и, одновременно, не утративших густоты, со свёрнутым носом. Витя подумал, что это увечье должно мешать старику нормально говорить, но, из-за врождённой глухоты, мальчик не мог лично проверить эту догадку, а только слушая ушами кого-то еще. Это был, так сказать, первый слой изображения.
На него накладывался ещё один, недоступный простому восприятию. Хумчанин воспринимал тонкие излучения Рыбака и они складывались в цветную картинку, которая говорила о его визави гораздо больше, чем физический, хотя и тоже воспринимаемый исключительно с помощью ясновидения, облик.
Аура наркодельца представляла собой странное сочетание света и тьмы. Она буквально кричала о коварстве, порочности, беспринципности своего носителя и, одновременно, показывала его недюжинный ум и своеобразную извращённую мудрость, направленную лишь на приобретение всё большей и большей власти над людьми.
Второе изображение, которое воспринимал парень, исходило от самого Рыбака. Витя видел себя его глазами. Взгляд старика был проницателен. Он, как блестящий физиономист, сразу понял, что сидящий перед ним, несмотря на детскую внешность, не по годам развит и обладает чёткими моральными критериями.
Оценка старика, высказанная не словами, а комплексом ощущений была, с одной стороны, лестна Вите, но, с другой, заставляла насторожиться. Всё окружающее Рыбак рассматривал с позиций прагматического использования. И юный хумчанин исключением не был.