Дуэль
Шрифт:
Рыбак что-то пронзительно верещал, болтаясь под потолком, но Пономарь не обращал на его визги никакого внимания. Последним, что Дарофеев стёр в порошок, оказался холодильник, уцелевший во время вчерашнего визита. Теперь и он стал невысокой кучкой металлической пыли вперемешку с тем, что осталось от стекловолоконных плит, служивших изоляцией, и органическим крошевом, в которое превратились продуктовые запасы Рыбака.
Освободив камеру ото всех предметов, Игорь Сергеевич, несмотря на отчаянное сопротивление, раздел мафиози донага и, растерев в пыль дорогой шерстяной костюм, осыпал получившейся шерстяной мукой
Покинул Дарофеев тюрьму через окно, вдребезги разбив его. Вдогонку Понамарю доносился разъярённый крик Рыбака:
– Я до тебя ещё доберусь!!!
Ответом ему был хохот, от которого содрогнулись тюремные стены.
Вернувшись в тело, Игорь Сергеевич застал Изотова в той же позе. Единственным отличием было то, что теперь в руках майора была чашка с дымящимся чаем.
– Это надо было видеть!
– Сергей Владимирович поставил чашку на пол и зааплодировал, выражая своё восхищение.
– Что случилось?
– Дарофеев совсем забыл о том, что предшествовало его нынешнему полёту.
– Ты локально убыстрил для себя ход времени!
– Ах, да...
– вспомнил целитель, - было.
– Зрелище, должен тебе сказать...
– Да что толку это зрелище?!
– возмутился Пономарь.
– Если я не понимал, что ты со мной делаешь! Что со мной творится! Откуда и почему все эти чудеса!
– А теперь знаешь?
– вкрадчиво поинтересовался Изотов.
– Да! Теперь знаю!
– громко и рассерженно подтвердил Игорь Сергеевич.
– Я побывал в Информаториуме и он мне всё объяснил!
– Где побывал?
– переспросил майор.
– В Информаториуме...
– стушевался Дарофеев. Он вспомнил, что нигде в своих записях не встречал этого слова. И, значит, предыдущий Дарофеев не счёл нужным рассказывать о нём даже своему другу-экстрасенсу.
– Короче!
– громко продолжил целитель, - ты готовишь меня к посвящению! Но делаешь это непоследовательно и поэтому неправильно!
– На твоём месте я бы не был столь категоричен...
– твёрдо произнёс Изотов, - ты узнал что-то, что я упустил?
– Да.
– И что же это?
– Голодовка! Я уже три дня должен был голодать, а не уничтожать с тобой копчёных кур и батоны колбасы!
– Да ты только послушай себя!
– Сергея Владимировича пробрал неудержимый смех.
– Куры! Колбаса!.. Ты и так эти дни питался как цыплёнок! Неужели не замечал?
– Да, как-то, нет...
– Пономарь понял, что был не прав, сорвавшись на крик, и теперь чувствовал себя виноватым.
– В общем, - фээсбэшник резко переменил тему разговора, - я планирую провести ритуал через три-четыре дня. Неделя, в общей сложности, достаточный срок для твоей подготовки. Но, поскольку я ведущий, о том, что тебя ждёт, ты узнаешь лишь после того, как оно наступит. Надеюсь, в этом нет возражений?
– Но я же всё равно буду понимать, что ты делаешь...
– Да, но уже позже. Гораздо позже. А пока, ты можешь рассказать, где был?
Глава 19.
В то время, когда вылетевший из тела Дарофеев крошил обстановку камеры Рыбака, Корень, вернувшийся с военной базы, всё никак не мог уехать от Драйвера. За двое суток, что мафиози не связывался со своим компьютерщиком, накопилось огромное количество срочной информации, не ознакомиться с которой Репнев просто не имел права.
Первое, что Драйвер подсунул своему шефу, оказался проект соглашения об объединении группировок Репнева и Рыбака. Николай Андреевич просмотрел отпечатанные на лазерном принтере страницы и несколько минут не мог остановиться от смеха. Его аналитики и юристы несколько перестарались. По этому документу наркобарон просто отдавал бразды правления в руки Корня, не получая взамен ровно ничего. Не могло быть и речи, чтобы старый наркоделец согласился на такие условия.
Смягчение формулировок заняло не меньше часа. В это время Репнев устраивал разнос не в меру ретивым помощникам и, те, под пристальным надзором Николая Андреевича меняли статьи соглашения. Впрочем, все юридические крючки и двусмысленности, которые можно было истрактовать в пользу корневцев, мафиози оставил.
Под конец, документ приобрёл приемлемый для передачи его Рыбаку вид, и Корень перешёл к следующему вопросу. Им стала компьютерная расшифровка вчерашнего вояжа Николая Андреевича лоточкам, курируемым "крышей" Рыбака.
– Мы прогнали всё записанные речи через мощный полиграф, - пояснял Драйвер, - больше всего было записано высказываний Кикоза, и сравнительный анализ дал нам возможность понять, где этот человек лжёт, а где говорит правду.
Доказывая свои слова, компьютерщик продемонстрировал Репневу какие-то зелёные кривые, пляшущие на экране монитора, которые сопровождали звучащие из динамиков слова, сказанные Кикозом.
– Программа определила, что его голос становится неуверенным всякий раз, когда он называет какие-либо цифры. Этому есть три объяснения. Первое, он не в ладах с арифметикой. Второе - цифры занижены и, наконец, самое неприятное, они резко завышены. Первый вариант можно отмести сразу, как нереальный, но выяснить преувеличивает Кикоз или преуменьшает, компьютерный анализ не может.
– Короче, рыбаковец гонит фуфло...
– резюмировал Корень.
– Да, - подтвердил компьютерщик, - доверие Кикозу чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Поэтому я бы рекомендовал как можно дальше отдалить его от вашей персоны...
– Не занудствуй!
– скривился Николай Андреевич, - в расклад я въехал...
– Теперь что касается сведений о том, что в моём подвале есть люди Рыбака...
– Ну-ну...
– Репнев свёл брови и всем видом показал заинтересованность.
– Поголовная проверка выяснила, что "двойников" у нас нет. Зато открылся интересный факт. Оказалось, что мой предшественник оставил несколько паролей третьего уровня секретности и любой, кому они известны, может по многоканальному модему незамечено пролезать в мою сеть и качать оттуда всё, что пожелает.
– Вот ведь сука!
– разъярился Репнев на Рыбака, скормившего Николаю Андреевичу явную дезу.
– Естественно, я тут же их заменил. О новых паролях не знает никто, кроме меня и, теперь, вас. Я записал их на эту дискету, - Драйвер подал шефу квадратный конвертик, - советую запомнить, а дискету переформатировать или уничтожить.