Дуэль
Шрифт:
В пылу этого словоизвержения он отстегнул свои пустые ножны, швырнул их на кровать и, опустив саблю концом вниз, зашагал мимо остолбеневшего лейтенанта д'Юбера с криком:
— Следуйте за мной!
Едва он распахнул дверь, раздался слабый возглас, и хорошенькая девушка, которая подслушивала у замочной скважины, отскочила в сторону, закрыв глаза руками. Феро как будто и не заметил ее, но она бросилась за ним и схватила его за левую руку. Он стряхнул ее руку. Тогда девушка бросилась к лейтенанту д'Юберу и вцепилась ему в рукав.
— Гадкий человек! — всхлипнула она. — Так вот для чего вы его искали!
— Пустите меня! — умоляющим тоном произнес лейтенант д'Юбер, осторожно пытаясь
Злобный хохот лейтенанта Феро раздался вслед за этим в качестве пояснения.
— Идите же! — рявкнул он, топнув ногой. И лейтенант д'Юбер последовал за ним. Ему не оставалось ничего другого. Однако, чтобы отдать должное его здравомыслию, необходимо отметить, что когда он проходил через переднюю, то мысль отворить входную дверь и выскочить на улицу мелькнула у этого храброго юноши, но он, разумеется, тотчас же отверг ее, ибо был уверен, что Феро без стыда и стеснения побежит за ним с саблей наголо. А представить себе гусарского офицера спасающимся от другого гусарского офицера, который гонится за ним с обнаженной саблей в руках, — вещь совершенно немыслимая.
Итак, он последовал за ним в сад. А девушка бросилась за ними. С побелевшими губами, вытаращив обезумевшие от ужаса глаза, она не отставала от них, влекомая страхом и любопытством. Она уже решила про себя, что в последнюю минуту она бросится между ними и спасет от смерти лейтенанта Феро.
Глухой садовник, которого не могли потревожить приближающиеся шаги, мирно поливал цветы, пока лейтенант Феро не хлопнул его по спине. Внезапно увидев перед собой рассвирепевшего человека, потрясающего громадной саблей, старик затрясся всем телом и выронил лейку. Лейтенант Феро с яростью отшвырнул ее ногой и, схватив садовника за глотку, припер его к дереву. Не выпуская его из рук, он крикнул ему в самое ухо:
— Стой здесь и гляди, понял? Ты должен глядеть! Стой и не шевелись!
Лейтенант д'Юбер медленно вышел на дорожку, отстегивая свой доломан, и на лице его было написано чувство явного омерзения. Взявшись рукой за эфес сабли, он все еще колебался, не зная, как поступить, как вдруг возглас: «Вы что думаете — гулять сюда пришли?» — и яростный выпад противника заставили его мгновенно принять оборонительную позицию.
Лязг сабель огласил уютный садик, который доныне не ведал иных воинственных звуков, кроме пощелкивания садовых ножниц. Из окна мезонина, выходящего в сад, высунулась по пояс фигура престарелой девы.
Она всплескивала руками, хваталась за свой белый чепец и причитала надтреснутым голосом. Садовник так и стоял, прилипнув к дереву, разинув беззубый рот в бессмысленном изумлении. А чуть-чуть подальше, на траве у дорожки, ломая руки и что-то бессвязно бормоча, металась хорошенькая девушка, топчась на одном месте, как если бы она попала в заколдованный круг. Она не бросилась между дерущимися — сабля лейтенанта Феро взлетела с такой свирепостью, что у нее не хватило духу. Лейтенанту д'Юберу, который все свои усилия сосредоточил на защите, требовались вся его ловкость, все его искусство фехтовальщика, чтобы отражать выпады противника. Он уже два раза вынужден был отступить. Он с раздражением чувствовал, что ему не удается занять твердую позицию, так как подошвы его сапог скользили по круглому крупному гравию, которым была усыпана дорожка.
«Самая что ни на есть неподходящая почва для поединка», — думал он, не спуская внимательных, пристальных глаз, полуприкрытых длинными ресницами, со своего остервенелого противника. Эта нелепая история погубит его репутацию благоразумного, воспитанного, подающего надежды офицера. Во всяком случае, со всеми надеждами на ближайшее повышение надо проститься, так же как и с благорасположением генерала. Эти суетные заботы о мирском были, конечно, неуместны в столь высокоторжественный момент. Дуэль, рассматривать ли ее как обряд некоего культа чести, или отнести ее, исходя из ее моральной сущности, к одному из видов спорта, требует неослабной напряженности мысли, суровой стойкости духа. Однако беспокойство о своем будущем оказало в данном случае неплохое действие на лейтенанта д'Юбера — он начал злиться. Прошло примерно около минуты, с тех пор как они скрестили сабли, и лейтенанту д'Юберу снова пришлось отступить, чтобы не проткнуть своего исступленного противника, как жука для коллекции. Но лейтенант Феро истолковал это, разумеется, по-своему и с торжествующим ревом усилил атаку.
«Это взбесившееся животное вот-вот припрет меня к стене!» — подумал лейтенант д'Юбер. Он полагал, что он гораздо ближе к дому, чем это было на самом деле, а оглянуться он не решался. Ему казалось, что он удерживает своего противника на расстоянии не столько острием сабли, сколько своим пристальным взглядом. Лейтенант Феро приседал и подпрыгивал со свирепым проворством тигра. Глядя на это, оробел бы и самый храбрый человек. Но страшней этой ярости дикого зверя, подчиняющегося в своем безгрешном неведении естественному инстинкту, была та настойчивость в осуществлении зверского намерения, на которую способен только человек. Лейтенант д'Юбер, озабоченный своими мирскими делами, наконец уяснил это. Он с самого начала считал, что эта история — бессмыслица, что она может привести к дурным последствиям, но из каких бы дурацких побуждений ни затеял ее этот субъект, сейчас было совершенно ясно: он поставил себе целью убить своего противника, убить во что бы то ни стало. И он добивался этого с упорной настойчивостью, оставляющей далеко позади скромные возможности тигра.
Как это обычно бывает с истинно храбрыми людьми, сознание опасности, которая только теперь предстала перед ним во всей своей полноте, пробудило у лейтенанта д'Юбера интерес к этому делу. И стоило ему только по-настоящему заинтересоваться, как длина его руки и ясность рассудка заговорили в его пользу. Теперь отступать пришлось лейтенанту Феро, и он попятился, рыча, как бешеный зверь. Внезапно он сделал финту и вдруг стремительно бросился вперед.
«Ах, вот ты как! Вот как!» — мысленно воскликнул лейтенант д'Юбер.
Поединок длился уже около двух минут — срок, вполне достаточный для любого человека, чтобы войти в азарт независимо от характера ссоры. И вдруг все сразу кончилось. Лейтенант Феро, невзирая на позицию защиты противника, попытался сойтись с ним грудь с грудью и получил удар по согнутой руке. Он даже не почувствовал его, но это остановило его стремительный натиск, и, поскользнувшись на гравии, он тяжело грохнулся на спину во весь рост. От сотрясения его клокочущий мозг погрузился в состояние, полной неподвижности. Как только он упал, хорошенькая девушка вскрикнула, но старая дева в окошке перестала причитать, а начала истово креститься.
Видя своего противника неподвижно лежащим на земле, с лицом, запрокинутым к небу, лейтенант д'Юбер решил, что он заколол его насмерть. У него сохранилось ощущение удара, которым, как ему казалось, он мог разрубить его пополам, и оно еще усиливалось воспоминанием о том ожесточении, с которым он нанес ему этот удар. Когда он убедился, что даже не перерубил противнику руку, чувство некоторого облегчения смешалось с легким разочарованием: «Дешево еще отделался, следовало бы проучить его покрепче!» По правде сказать, д'Юбер вовсе не желал смерти этому греховоднику. Однако уже и сейчас эта отвратительная история приняла довольно-таки скверный оборот.