Дуэль
Шрифт:
Вот тебе и осторожный способ сообщить печальную новость.
А дворецкий продолжал свой ужасный рассказ:
– Этот господин все вам расскажет. Граф Марден – вот как он себя называет. За дверью стоит модный экипаж. А собак он не любит.
Йен в общем-то собак любил, при условии, что они знают свое место – гончие и борзые на охоте, пастушеские собаки – на пастбищах. Он терпеть не мог невоспитанных дворняжек с неведомой родословной, защищающих дом от обуви джентльменов. Эта псина хотя бы прекратила нападки на его сапоги и принялась искать крошки под столом.
Макелмор же, судя по
– Его сиятельство мало что сказал о пареньке, что, на мой взгляд, нехороший признак.
Йен сердито посмотрел на пирата, чтобы заставить его замолчать, но, поскольку Макелмор направился к чайнику, стоявшему на боковом столике, взгляд Йена пропал даром. Женщина же ахнула, опустила газету и слегка подпрыгнула, отчего ее стул с грохотом отодвинулся.
Она была маленькая и хрупкая, в простом платье свободного покроя, белокурые волосы падали ей на спину. Господи, подумал Йен, сжимая шляпу и перчатки, которые Макелмор не потрудился принять у него, эта сестра совсем еще девочка! Матери нет, дядюшка в море, брат ранен. Понятно, почему юный Ренслоу сказал, что она не может оставаться здесь одна, если по Макелмору можно судить об остальных слугах. Но что он будет делать с этим ребенком? И потом, сумеет ли она помогать и утешать своего раненого брата? И что делать, если она обезумеет или впадет в истерику? Йен провел рукой по своим темным кудрям и сказал, хватаясь за соломинку:
– Вероятно, ваша сестра тоже здесь?
Юная мисс покачала головой, отчего ее длинные белокурые волосы взметнулись во все стороны и она показалась еще более юной.
– У меня нет сестер. Возможно вы попали не в тот дом, – сказала она, и в голосе ее прозвучала надежда.
Губы у нее побледнели, глаза наполнились влагой. Они были такого же бирюзового цвета, какой можно видеть иногда на горизонте над морем в ясный день, такие же, как у Ренслоу, так что никакой ошибки быть не могло. Но Йен все же спросил:
– Трой Ренслоу – ваш брат? А вы мисс Эффи?
Она кивнула и слегка присела.
– Я сестра Троя, Афина Ренслоу. Простите мое поведение, милорд. Прошу вас, сядьте и расскажите о брате. Мак, принесите, пожалуйста, кофе и чего-нибудь покрепче для милорда.
Йен не мог не восхититься силой ее духа. Девочка обладает стойкостью, она не разразилась гневной тирадой и не упала в обморок, слава тебе Господи. Когда слуга вышел, она снова села на стул, подождав, пока Йен сядет, и спросила:
– Скажите, прошу вас, с ним все в порядке?
– Да, – солгал Йен. – Врач надеется на полное выздоровление.
– Тогда почему он не вернулся домой, где за ним будут ухаживать?
Она к тому же еще и умница, подумал Йен, она сразу же попала в самую точку.
– Дело в том, что мы не знали, где вы живете.
– И он не мог вам сказать?
Девочка слишком умна, решил Йен, жалея, что дядюшки нет дома.
– Поначалу всех охватило такое смятение, его грум ускакал и все такое, и мы решили, что будет разумнее отвезти его в мой дом. Там он спросил о вас, и я приехал к вам так быстро, как только смог.
– Но почему вы не привезли его домой?
Йену пришли на память двое детей его кузена Найджела, которые гостили у него на прошлое Рождество.
– Мы решили, что его сон не стоит прерывать, после того как хирург прочистил рану. За ним ухаживают по меньшей мере пять человек из моей прислуги. И со мной карета, которая отвезет вас к нему.
– Я… понимаю, – сказала она, и Йен испугался, что она действительно все поняла. Но поскольку она не шевельнулась, чтобы поспешить к брату, его заверения, быть может, подействовали. Она занималась тем, что крошила кусочки поджаренного хлеба и бросала под стол собаке, – еще один признак распущенности, царящей в доме. И Йену не предложили этих поджаренных хлебцев, которые его пустому желудку могли бы показаться манной небесной. Хорошо еще, что она не спросила о дуэли.
Он почувствовал облегчение. Но оно очень быстро прошло.
– Рассказывайте, – приказала она таким тоном, словно разговаривала не с человеком старше себя, титулованным джентльменом, торопившимся домой к больному и к своему завтраку. Впрочем, сейчас это будет уже полдник, подумал он.
– Он поправится.
– Нет, расскажите, как получилось, что в моего брата попала пуля.
Черт, он мог бы выпить этот кофе. Или что-то покрепче, зачем отправился Макелмор. Но объяснить он все-таки должен. Проклятие, он должен этим детям все, что у него есть, и еще кое-что. И он начал:
– Некие джентльмены устроили соревнование по стрельбе неподалеку от Хэмпстеда.
– Не может быть, брату не разрешено ездить так далеко.
– Говорю вам, мисс Ренслоу, это было в Хэмпстеде. Кстати, сколько лет вашему брату?
– Пятнадцать.
– Это многое объясняет. Ни один мальчик в пятнадцать лет не станет подчиняться тирану в юбке. – Особенно если юбку носит особа немногим его старше.
Она нахмурилась:
– Продолжайте.
– Как я уже сказал, джентльмены стреляли из пистолетов и…
– Вы там были?
Этой девице явно нужно поучиться хорошим манерам. Йен забарабанил пальцами по столу.
– Да. Был густой туман.
– Не настолько густой, чтобы помешать стрельбе?
Он втянул в себя воздух.
– Да, не настолько. Но одна из пуль попала не в цель, а уклонилась в сторону деревьев. Никто не думал, что ваш брат едет там верхом. Быть может, он остановился, чтобы посмотреть. Я не спрашивал. Мы узнали о его присутствии, лишь когда услышали его крик.
– В него кто-то попал?