Дуэт смерти
Шрифт:
— Получила частичный список из Колумбии — на тех, кто учится и работает сейчас. На бывших получу только завтра. На данный момент там есть шестьдесят три студента из великого штата Джорджия, четыре инструктора, один охранник и двое других служащих. Охранник староват, ему тридцать, есть еще сторож, ему двадцать четыре, и ремонтник, ему двадцать шесть.
— Мы проверим их прошлое. Их всех.
— Я вообще не думаю, что он сказал ей правду.
— А я думаю, он сказал ей столько правды, чтобы это прокатило, если бы ей вдруг вздумалось поиграть в дочь полицейского и все это проверить. Он слишком осторожен, он не мог так подставиться.
Пибоди
— Думаешь, он там учится? — спросила она, программируя кофе.
— Я думаю, он мог подделать записи, чтобы его имя выскочило, если ей вздумается проверить. Не исключено, что он уже об этом позаботился, стер запись. Вот что он мог бы сделать, если был по-настоящему осторожен. Найти студента, клонировать его удостоверение, представиться ей под этим именем или изменить имя, это уж на его усмотрение. Готова поспорить, он подделал студенческий билет. По нему же скидки дают, когда идешь в кино, в театр или на концерт. Он водил ее и в кино, и в театр, значит, показывал билет. И этот билет должен был пройти сканирование.
— Я об этом не подумала. Вот почему зарплата у тебя хоть и паршивая, но все-таки самую малость больше, чем у меня. — Пибоди передала Еве кружку с кофе. — Выходит, один из этих шестидесяти трех может оказаться его двойником. А может, у него был напарник?
— Он работает один. Напарнику надо доверять. А кому он может настолько довериться? Нет, лучше работать одному: так надежнее. Держу пари, за последнее полугодие билет одного из этих шестидесяти трех пропал. То ли украден, то ли потерян. Он клонировал студенческий билет, заменил фото на свое, может, подделал анкетные данные, если надо. Если Дина что-то заподозрит и захочет проверить — пожалуйста, он числится студентом. А пока давай-ка их прокачаем. Расставим все точки над «i». Завтра проверим, не подавал ли кто-нибудь из студентов заявление о выдаче дубликата. Возьми первых тридцать, — приказала Ева. — Я возьму остальных. Можешь работать здесь или дома. Встретимся в моем домашнем кабинете завтра в семь ноль-ноль.
— А ты куда собираешься?
— Хочу вернуться на место, пройтись по дому, а потом поеду к себе, проверю свою порцию студентов. Перешли данные по Колумбии на мой домашний комп.
— Ладно, — кивнула Пибоди. — Если что-то найду, сразу дам тебе знать.
Она ушла. Ева допила кофе и позвонила Рорку.
— Успехи?
— Это будет нелегко. И скорых результатов не жди.
— Я здесь закончила. Вернусь на место, хочу пройтись по этапам, потом буду работать дома.
— Давай встретимся в гараже.
— А как же твоя работа, нелегкая и нескорая?
— С благословения капитана часть блоков переправят в мою домашнюю лабораторию. У меня там оборудование мощнее. Через пять минут.
Он отключил связь.
Ева загрузила в сумку все, что ей было нужно, отослала копии всех отчетов, заметок, файлов на свой домашний адрес. По дороге в гараж она приняла звонок от одного из офицеров, обходивших соседей с опросом. Все живущие в одном квартале с убитой вернулись домой, все были опрошены. Никто не видел, чтобы за время выходных кто-то, кроме самой Дины, входил или выходил из дома Макмастерсов.
Может, Бакстеру и его верному помощнику Трухарту больше повезет, думала Ева. Или она сама вместе с Пибоди что-нибудь обнаружит, обходя с утра пораньше парк. Но если преступник ухитрился не оставить ни следа на месте изнасилования и убийства, если не пожалел времени и сил, чтобы завершить задачу, и ничего не упустил, вряд ли он где-то засветился вместе со своей жертвой. Шансы невелики.
И все-таки кто-то где-то должен был их видеть. Тут главное — вспомнить, вот в чем проблема.
Они гуляли, ели, разговаривали, играли. Это было в городе, это тянулось несколько недель. Надо найти хоть одно место, одного свидетеля, одну трещину в его броне. Надо бить в эту точку, надо расширять трещину.
Ева подошла к своей машине, прислонилась к багажнику, извлекла электронную записную книжку, чтобы внести новые записи.
Колумбия. Студенческий билет.
Джорджия. Южный акцент.
Правда или ложь? Если правда, почему он сказал правду? Если ложь, почему солгал?
Пропавший мобильник, карманный компьютер, возможно, электронный дневник, сумка. Что еще было в сумке? Что-то важное? Что это было для него — защита или трофей?
Она подняла голову, когда Рорк пересек гараж и подошел к ней.
— Когда ты был воришкой и обрабатывал лохов, тебе случалось имитировать акцент?
— Да, ну ты и нашла время и место об этом поговорить. Мне бы не хотелось в полицейской лавочке обсуждать такую тему. Ну, раз уж ты работаешь, я сяду за руль.
Он дождался, пока они оба не сели в машину, и только потом ответил на вопрос:
— Да, бывало. Все зависело от лоха. Но, как правило, мне верно служил ирландский акцент, его было вполне достаточно. Иногда я его усиливал, наваливал сверху говор Западного графства, а бывало, наоборот, приукрашивал: начинал говорить как выпускник частной школы.
— Я вот что имею в виду: если это было дело долгое, если оно растягивалось на несколько недель и требовало активного общения с лохом, было бы проще и безопаснее держаться того, что тебе по природе ближе. Усиливать или приукрашивать, но придерживаться основ.
— Совершенно верно, — согласился Рорк, направляя машину в верхнюю часть города. — Стоит раз проколоться, и можно все дело развалить.
— Парень сказал ей, что он родом из Джорджии. Ей нравится акцент, она даже подружке об этом рассказала. Он умен, а тут умно пустить в ход то, что у тебя есть, то, что тебе удобно. Может, он и вправду жил на юге хотя бы какое-то время. Он ей сказал, что учится в Колумбии, так, может, это тоже правда? Может, учился или, во всяком случае, знает достаточно, чтобы не проколоться и знать, что сказать, когда она говорит: «Слушай, у меня там друг учится». К чему прокалываться на таких деталях? Трудно поверить, что ему девятнадцать. Откуда у девятнадцатилетнего парня столько терпения, самообладания, выдержки? — Ева бросила взгляд на Рорка. — Хотя кое у кого все это есть.
Рорк перестроился в другой ряд и втиснулся в просвет между машинами.
— В девятнадцать у меня была за плечами целая жизнь. К девятнадцати я успел побывать уличным крысенышем, воровал, жульничал в карты и уже стремился послать все это к чертям собачьим. К тому времени я уже набил руку во многих делах и понял, какую важную роль играют терпение и самообладание.
— Убийство и воровство — разные вещи.
— Совершенно разные, — кивнул Рорк. — Тем более когда речь идет о предумышленном убийстве невинной девочки. Тут все упирается в мотив, не так ли? Спланировать, провести, завершить так, как он это сделал, тут нужен сильный мотив. Но кое для кого острые ощущения — сами по себе уже мотив.