Дух Фиилмарнен и его дети

Ковалева Марина

–Ты хочешь сказать, что мужчины во всем хуже женщин? – надулся Снорки.

– Вовсе нет, просто я хочу, чтобы ты не очень задирал нос из – за того, что ты мужчина, – сказала Хилла и ласково добавила: – Не обижайся.

– Ладно. Только я не пойму, как семьи соглашаются отпускать мужчин.

– В Гаутанде есть два рода семей. Одни не отпускают женщин и принимают к себе мужчин, как наши соседи Снайдерсы, а другие не отпускают мужчин и принимают к себе женщин, как Дарнеры.

– А наша мама из какой семьи?

– Она из рода Маар. Все его члены вымерли однажды зимой от тяжелой болезни. Она осталась одна.

– Ей нельзя в кузницу, потому что она из простой семьи?

– Да, всем, кто пришел в семью Элсли, а не родился в ней, запрещено подходить к кузнице. Они должны заниматься хозяйством, пока все посвященные работают с металлом.

Старшие дочь и сын были очень привязаны к матери. Когда они не были заняты в кузнице, то помогали ей. В свободные минуты она обучила их своему любимому ремеслу – лепке горшков. Она открыла им тайну, что если внутри горшка сделать ямки так, чтобы снаружи получились округлые выпуклости, то вода в нем будет закипать быстрее.

Отец, занятый работой, редко общался с женой, заходя в дом лишь чтобы поесть и поспать (под страхом его гнева Ойгле запрещено было подходить к кузнице даже для того, чтобы позвать его на обед), а к Снорки и Хилле обращался лишь по делу. Единственным существом, для которого он не жалел времени, была Хаскнет. Эта девочка словно жила отдельной от всей семьи жизнью.

– Иногда мне кажется, что наша дочь Хаскнет только ест и спит в нашем доме, – жаловалась мужу Ойгла.

– Не трогай ее, пусть делает что хочет, пока мала, – отвечал Стиг.

Хаскнет была божественным сокровищем отца, которого не имели права касаться руки простых смертных. Малышка вскоре поняла это и стала успешно пользоваться своим положением. Как бы ни были правы старшие дети, победа всегда оставалась за ней. Мать ради сохранения мира в доме просила Снорки и Хиллу не препираться с отцом из–за малышки. Пусть он воспитывает Хаскнет как хочет. Хилла придирки отца сносила спокойно. Снорки же переживал, а нежелание матери вмешиваться в ссоры принимал за нелюбовь к себе. Со временем он даже стал считать, сколько мать раз взглянула, погладила по голове, похвалила Хаскнет, а сколько его. Чтобы больше привлечь к себе внимание Ойглы, он стал часто приходить домой с мрачным видом. Однако стоило матери начать расспрашивать его, как он начинал грубить. Все оканчивалось обидой для обеих сторон. Если раньше мальчик был сам не прочь побаловать хорошенькую сестренку, то теперь Снорки ее просто возненавидел. Он поделился своими чувствами с Хиллой, но та лишь посоветовала ему не беситься без повода. Назревавший взрыв вскоре произошел.

В лесу, неподалеку от их дома, был длинный овраг. В нескольких местах его, как мосты, лежали поваленные деревья. От них до дна было два человеческих роста глубины. Снорки часто, проверяя себя на смелость, переходил по этим поваленным деревьям с одной стороны на другую. Нужно было иметь немало силы и ловкости, чтобы, идя по дрожащему бревну, не потерять равновесия и не свалиться вниз.

Однажды утром Снорки отправился в лес, чтобы срубить несколько молодых деревьев и укрепить загородку для свиней. Ничто не предвещало беды. Хилла кормила собак, живших при доме кузнеца и охранявших его. Ойгла копалась на огороде. Отец стучал молотом в кузнице. У самого оврага Снорки заметил, что за ним увязалась Хаскнет.

– Я пойду с тобой, – заявила она.

– Очень нужно, ступай к папочке, – ответил Снорки.

– Нет, я пойду с тобой, – заупрямилась девочка.

Пытаясь от нее избавиться, Снорки быстро перебежал овраг по бревну. Оглянувшись, он увидел, Что Хаскнет собирается сделать то же. Еще стоя на бревне, он качнул его в надежде испугать ее и заставить слезть. В этот момент произошло несчастье. Хаскнет, сделавшая шаг вперед, не удержалась и упала вниз.

Кое–как донес Снорки орущую девочку до дому. Хотя мать, осмотрев ее, не нашла ничего серьезного, отец готов был его разорвать. Смолчи Снорки на его обвинения, все бы обошлось, но мальчик стал возражать, что Хаскнет сама виновата.

– Как, – разъярился отец, – и у тебя хватает совести обвинить сестренку, которая тебя на пять лет моложе, и которую ты чуть не угробил?

– А зачем она ко мне привязалась? – возразил в ответ снорки.

– Молчи, сын, если ты виноват, – вставила свое слово мать.

– И не буду, не буду молчать! Я ее ненавижу! – упрямо закричал Снорки.

И тут отец размахнулся и дал мальчику такую пощечину, что тот отлетел в угол. Когда Снорки встал, на него страшно было смотреть: губы его тряслись, глаза расширились и блуждали.

– Да пропадите вы все пропадом! Я ухожу, я ненавижу всех вас! – завопил он не своим голосом и выскочил за дверь, едва не сбив с ног посетителя, принесшего дырявый котел и туесок с медом в виде платы.

Снорки долго бежал без дороги, а потом упал на землю и заплакал. Он думал, что потерял свой дом навсегда. После такого родители не простят и не станут искать его, а сам он не станет унижаться и просить прощения. Когда наступила ночь, мальчик разжег костер, а когда хворост прогорел и пепел стал теплым, лег на него и уснул. Встав наутро, больной и усталый, мальчик побрел на черное озеро. Наловив рыбы, он нехотя поел. Отчаяние Снорки росло. Неужели его никто не ищет? Он лег на двухсотлетний корень березы и стал смотреть на землю. Перед носом его сновали деловые муравьи.

«У них–то точно есть дом», – подумал он.

Вдруг рядом хрустнула ветка и возле Снорки, обняв его за плечи, села мать.

– Мама!

– Набегался? Может, вернешься домой? – грустно спросила она.

Снорки опустил голову и ничего не ответил.

– Молчишь, значит, ты меня не любишь, – продолжала мать. – А я с вечера дома не была. Все тебя ищу. – Она убрала руку с его плеч.

– Так ты меня любишь?

– А ты в этом сомневаешься?

– Ты любишь меня как Хаскнет?

– Я люблю тебя иначе, чем Хаскнет.

– Меньше?

– «Иначе» не значит «меньше». Ее я люблю как неразумное дитя, а тебя как свою опору.

– Когда отец кричит на меня из–за Хаскнет, ты приказываешь мне молчать, даже если я прав, – буркнул снорки.

– Я хотела избежать ссор. Разве так трудно смолчать и пропустить слова отца мимо ушей?

– Но почему пропускать мимо ушей и молчать, а по сути уступать должен я?

– Я думала, ты взрослее и понимаешь меня. К тому же ты в последнее время сам ищешь ссоры с отцом.