Дух северного волка
Шрифт:
– Ах ты грязный ублюдок! – процедил капитан Норд и, сжав кулаки, двинулся к судейскому столу. Его намерения были ясны как белый день и ни чем хорошим это не закончится.
– Советник Норд! – Голос правителя Истиана заставил всех замолчать, а Аарона застыть на месте, с занесенным кулаком. Еще не зажившее от прошлого удара лицо капитана Макроя, было искажено страхом. – Вы нарушаете порядок, и я буду вынужден арестовать вас, если вы продолжите действие, которое задумали. Нападение на карателя во время судебного разбирательства, тяжкое преступление, как бы сильно нам этого не хотелось.
– Да мне плевать! – ответил Аарон и его кулак достиг цели, выбив мерзавца из кресла. Показалось, что Макрой лишился сознания, но никто не спешил к нему подходить.
– Советник, вы будете заключены под стражу…,- правитель не успел договорить, когда я поднялась со своего места.
– Я хочу сама защищать себя дальше, – тихо и немного неуверенно сказала
«Ты не обязана делать этого» - сказал Аарон. «Я обещал, что все пройдет гладко, но подвел тебя».
« Я с самого начала должна была сама говорить. Это моя битва и я благодарна, что ты взял это на себя, но я поняла, что ты прогнал своих демонов в водах Толлуса, а это – мои! И я должна встретиться с ними лицом к лицу».
– Я прошу снисхождения для капитана Норда и могу объяснить его негодование.
– Мы слушаем вас, сержант. – Правитель Истиан поднял руку, призывая к тишине тех, кто еще не успокоился после поступка моего науко. Капитан Макрой поднялся с пола и медленно опустился в кресло.
– Их обоих нужно арестовать за сговор и клевету, а так же за применение силы в мой адрес! – злобно сказал Макрой.
– Клевету? Клевета, это то, что Вы говорили. И злость инструктора Норда, я могу оправдать тем, что он знает не только то, что рассказал сегодня…
– Эйви, не надо! – Аарон сразу понял, что именно я хочу сделать.
– Я давно должна была это сделать. – Мне было ужасно страшно обнажать свою душу на глазах у всех этих совершенно посторонних людей, но назад пути не было. Я оглядела лица своих друзей и поняла, что они всецело на моей стороне, и каждый из них поделится со мной своими силами. – Рекруты Брай Лоун и Дейт Флинн изнасиловали меня, когда мне было тринадцать.
Все присутствующие заговорили разом, я слышала слова «лгунья» и « лицемерка», а так же возмущение женщин, но я смотрела только на своих друзей. Мэл закрыла лицо руками, а Элен держала ее за руку и смотрела мне прямо в глаза. Я перевела взгляд на братьев Стэлз и увидела лишь одобрение и поддержку от каждого из них. Клай сжимала кулаки и, борясь со своей злостью, кивнула мне. Маркус! Как мне не хватало его в эту минуту, но почувствовав прикосновение к своей руке, а затем твердое, крепкое пожатие Криста, я больше не боялась.
– Я спала в своей постели, в отведенных специально для пяти девушек, комнатах. Это была моя пятая ночь в школе. Всего пятая. Моя соседка Клай, не оправилась от ран, после испытаний, и была под воздействием зелий, которое давал ей господин Бриан, местный лекарь. Она не услышала, как они накинулись на меня и выволокли наружу. – Говорить было очень тяжело и каждое слово, словно прожигало меня насквозь. Крист продолжал сжимать мою руку, и я была благодарна. Глаза мои были опущены, а голос тихим.
«Смотри на меня, родная. Будто говоришь только со мной. Ты не увидишь в моих глазах осуждения или презрения, только любовь. Смотри мне в глаза и слова сами найдут выход» - Аарон стоял возле судейского стола, стражи связали ему руки за спиной и встали по обе стороны от него, не давая возможности подойти ко мне. Отыскав глаза небесной синевы, я утонула в них и продолжила свой рассказ.
– Меня притащили в амбар, который находится на самой окраине, и швырнули на пол. Сначала они долго пили и осыпали меня упреками. Всех девушек, прибывших со мной, встретили презрением и недоверием. За что? За то, что мы отчаянно хотели помочь своим семьям? За то, что в нас тоже есть мужество и отвага? Мы были объектом издевательств и насмешек все эти годы, но, ни одна из нас не опустила руки и не вернулась домой! Брай и Дейт почему-то сразу выделили меня, и я думаю, что все дело было в том, что я была самой маленькой и самой уязвимой среди рекрутов женского пола. Той ночью, я слышала разное в свой адрес, но основной мыслью было то, что девушки созданы лишь для плотских утех и того, чтобы мужчины использовали их так, как считали нужным. Я была еще ребенком, не знавшим, что это за утехи и мне было страшно вдвойне. – Я продолжала смотреть в любимые глаза и черпать в них силу. Голос мой стал увереннее и громче, но ощущение того, что я сдираю с себя кожу никуда не ушло. – Когда Брай достаточно напился, он приказал Дейту держать меня и, разорвав мою сорочку, оставил меня практически обнаженной. Я до сих пор помню этот мерзкий кислый запах вина и пота. Движения Брая были грубыми и резкими, каждое причиняло нестерпимую боль. На тот момент, я понятия не имела, каким именно образом взрослые люди наслаждаются друг другом. Я думала, что это происходит только после того, как девушка отдает свое сердце юноше и полностью доверится ему. О какой провокации может идти речь? Мне было тринадцать лет! Все действия Брая казались мне чудовищными и неправильными, мне казалось, что сама природа отвергает его поведение, потому что, то, что взрослые люди называют любовью, не может причинять такую боль и вызывать чувство омерзения. – Я затихла на мгновение, переводя дух.
– Моя семья вырастила меня в любви и согласии. Родители трепетно любящие друг друга, никогда бы не причинили такого вреда друг другу. – Тишина в зале давила и угнетала меня. Я почувствовала, как слезы медленно потекли по щекам. – После того как Брай закончил, он стал принуждать Дейта сделать то же самое, но его друг получал удовольствие от других забав. Увидев ужас в моих глазах, он велел мне ползать на коленях и молить о пощаде. И я ползала. Слезы душили меня, я была абсолютно нага и совершенно беззащитна. Я умоляла их отпустить меня и не делать больно, но это только раззадоривало их. Они поливали меня вином и толкали от одного к другому, хватали за грудь и таскали за волосы, а потом снова насиловали. Это продолжалось всю ночь. Я помню каждое слово и каждое чертово прикосновение. – Злость, проснувшаяся во мне, искала выход, и я сама сжала руку Криста, который так и не решился отпустить мою. Заметив это движение, Аарон благодарно кивнул другу, так как сам не имел возможности держать меня за руку. – Я помню каждый изъян в досках, на потолке амбара, и как больно впиваются в спину зерна, в мешках на которые меня укладывали. Я помню мышиный помет на полу и запах гнилых яблок из ящиков, за которые пыталась отползти, чтобы укрыться. Каждый раз, когда я пыталась спрятаться или как-то оградиться, Дейт хватал меня за волосы и волок обратно, и все повторялось снова.
Оторвавшись от прекрасных, полных бережного участия, глаз любимого, я, наконец, осмелилась посмотреть на людей, которые сейчас были свидетелями моих откровений. Женщины в ужасе прикрывали лица, а мужчины, по большей части опускали глаза, встречаясь с моим взглядом. Блуждая по залу, я неожиданно наткнулась на пару черных как ночь глаз, наполненных праведным гневом. Болезненный укол пронзил мое сердце и слезы полились быстрее.
– За пару часов до рассвета они оставили меня, пригрозив расправой, если я кому-нибудь расскажу. Я обнаружила старую грязную тряпку и, завернувшись в нее, выбралась из амбара. В то утро, я нашла дыру в заборе и хотела сбежать. По пути, я наткнулась на озеро и прорыдала возле него некоторое время. Мысли о подруге и о том, что она нуждается во мне, не позволили мне сбежать и вернуться домой. – Теперь я смотрела в черные глаза и словно пыталась оправдаться. – Вернувшись в казарму, я обнаружила, что волосы мои поседели, что вызвало большое количество вопросов, на которые я не давала ответов. Только мои волосы уберегли меня от таких вот ночей. Все четыре года эти двое только били меня. Любой из преподавателей может подтвердить, что в честном бою, один на один, я всегда одерживала верх над ними, и это злило их еще больше. После каждого поражения Брай подкарауливал меня и с помощью Дейта избивал. Мы получили назначение ко двору и снова встретились в столице. Все, что рассказал старший инструктор Норд, правда. Больше мне нечего добавить.
– Это только слова, сержант! – подал голос Макрой, я даже не разозлилась, эмоций не было. В тот момент, я могла лишь видеть немой укор в глазах, что смотрели мне прямо в душу.
– Если мне позволят, я хотел бы высказаться в защиту сержанта Аддарио. – Этот мягкий, добрый голос я узнала мгновенно и, оторвавшись от черноты, в которую заглянула, я посмотрела на школьного лекаря.
– Конечно, господин Бриан, – севшим голосом, проговорил капитан Элтон.
– Я подтверждаю, что волосы сержанта изменили свой цвет в первую неделю ее пребывания в школе. После того, как это произошло, ее привели ко мне на осмотр. Она была ужасно подавлена и сломлена. Дело в том, что я был немного знаком с ней, потому что помогал ее подруге исцеляться. Эйвери была подвижной и веселой, полной сил и жизни. Но в тот день передо мной появилась совсем другая девочка. Только страшнейшее потрясение и ужас, могли так повлиять не цвет волос и психику ребенка. Она отказывалась рассказывать что-либо и замкнулась в себе. На протяжении всего дальнейшего обучения, она была частой гостьей у меня. Я видел, что ее травмы не были результатом тренировок, но она не позволяла мне доносить руководству. Прости детка, что был так слеп. – Старик смотрел на меня, полными слез глазами. – Я выступаю свидетелем того, что слова сержанта Аддарио полная правда, даже если я сам не видел этого собственными глазами.
– Благодарю вас, господин Бриан. – Правитель Истиан был мрачнее тучи в этот момент. Он повернулся к стражам. – Отпустите старшего инструктора, его поступок мне понятен. Я думаю, что разделю мнение всех присутствующих здесь, что независимо от того, какие именно отношения связывают его с сержантом, поступить так он имел право.
Как только Аарону развязали руки, он тут же оказался возле меня. Ему не обязательно было прикасаться ко мне, чтобы оказать свою поддержку, я чувствовала ее и без этого.