Дух. Угроза под сенью леса
Шрифт:
Вы возможно тут же спросите о том, почему меня стали сравнивать с этим самым Духом? А вот тут всё просто, как и всё обычное и нормальное, в отличие от того, что происходило в центральном городе. Дело в том, что Пётр, который взял надо мной шефство, был довольно неплохим охотником. Охотился он с обычным топором, и ножом. И никогда не пытался охотиться при помощи огнестрельного оружия. Он мне сразу объяснил, что лес не любит шума. Как только ты начнешь там шуметь, жди неприятностей. И это была правда. Я сам неоднократно видел, что те самые городские охотники, которые выходят в лес с огнестрельным оружием, практически всегда напрашиваются на неприятности. Стоит им хотя бы несколько раз выстрелить, и всё… На них начинается повальная охота. Судя по всему, кто-то из этих охотников действительно когда-то либо сильно постарался разозлить местных монстров? Сначала на таких охотников начинают выходить обычные хищники вроде пауков, или скорпионов. Возможно вы также удивитесь… И тут же укажете мне на некоторое несоответствие? Например, чем могут быть опасны пауки? Ну, если так подумать, то обычный паук, к которому вы возможно привыкли, размером максимум с ноготь вашего мизинца, вместе со своими ногами, ничем вам не опасен. Но если этот паук будет занимать территорию размером в метров пять – шесть, при этом плюясь паутиной как паук – сцитодес (плевака), или прыгая на жертву какптицелов, то я думаю, что это довольно опасная тварь? Более того… Эти пауки тоже довольно ядовитые. Вот только их яд, в отличие от и яда скорпиона, не является нервно-паралитическим. Это обычный яд паука. Тот самый, который переваривает добычу изнутри. Поэтому использовать яд паука для обычной охоты нет никакого смысла для охотников из города. Хотя паука
Кстати, что касается той самой охоты охотников, которые шумят… Я же не договорил? Немного отвлёкся на пауков и их способы охоты. Так вот… Эти самые охотники радуются. Думают, что они просто вспугнули какое-то гнездовье! На самом деле местные твари пытаются их выдавить из леса. Я, наверное, ещё не рассказывал о том, что минимум раз в год случается нашествие тварей? И наш город на целую неделю оказывается в осаде лесных существ, которые пытаются прорваться за стену, и уничтожить всех живых. Был даже случай, когда пара тварей всё же прорвались в город. Стены не помогли. И тогда первыми погибали именно жители Трущоб. Так что вы можете понять, почему жители Трущоб были настолько равнодушны к собственной жизни? По сути, у них просто не было выбора… Именно такое отношение к жизни заставляло их так наплевательски относиться и к собственной, и к чужой жизням. Поэтому сами жители Трущоб были готовы вцепиться друг другу в глотки. И не только в лесу. Даже в городе.
В Трущобах редко когда появлялись так называемые хранители правопорядка. В первую очередь по той причине, что там могли друг другу глотки рвать все кому не лень. Хорошо ещё, что не находилось идиотов, которые считали бы, что им кто-то что-то должен платить? Ведь жители Трущоб, по сути, выполняли роль своеобразного буфера между центральными районами и внешней стеной, что было продемонстрировано не так давно. Буквально пару лет назад, когда монстры из леса всё же прорвали стену. Именно в телах жителей Трущоб они и застряли. А что было бы если бы здесь не было настолько отмороженных на голову людей? Да всё просто… Эти твари легко и просто прорвались бы сквозь эти заграждения, и сумели бы добраться до центральных районов. А это для местного руководства было бы весьма нежелательно. Да и кто бы жил в Трущобах, если бы их даже здесь пытались грабить различными налогами? Проще было бы жить в лесу.
Именно об этом я и спросил у Петра в один из дней, когда нас снова при входе в город ограбили охранники, забрав почти две трети нашей добычи. Он криво усмехнулся в ответ и заявил о том, что видимо скоро так и будет происходить. Самые эффективные охотники просто уйдут вместе с семьями в лес. А там ведь жить можно. По крайней мере, там тебя не грабят просто потому, что якобы дают тебе безопасность. Услышав этот разговор, охранники пытались было возмутиться. Но тут же заткнулись. Так как из караулки вышел их командир, который был видимо немного другого мнения. И тогда им пришлось вернуть нам часть того, что они забрали. Конечно, они не вернули всё. Но хотя бы в тот день у нас было мясо на ужин, и на продажу. Вы, конечно, тут же спросите у меня о том, за что нам надо было бы платить, если мы не платим никаких налогов на проживание в Трущобах? Ну, начнём с того, что одним мясом сыт не будешь. Иногда мы покупали зерно, чтобы перемолоть его в муку, и испечь хлеб. Что поделаешь, но приходилось быть более эффективным для самого себя. Можно было, конечно, пойти в магазин и купить хлеба там. Даже в Трущобах было такое заведение. Вот только там хлеб была такой… Больше похожий на какую-то сырую глину… Честно говоря, я даже не знаю из чего его пекли! Даже мои лепешки, которые я сам выпекал из муки, которую сам же и смолол, были гораздо вкуснее и больше похожими на настоящий хлеб, чем всё то, что продавали там. А цены были такие же, как на хороший хлеб в центральных районах. Так зачем мне такая глупость? Так что приходилось тратится. На питьевую воду тоже надо тратиться. Фильтры стоят денег. По крайней мере, те самые угольные, которые продавались у нас. Один такой фильтр стоил не меньше полутора жетонов. Вернее, надо сказать, что ты мог купить сразу два фильтра за три жетона. Никто же не будет разрезать жетон ради твоей прихоти? Поэтому приходилось зарабатывать деньги, чтобы их опять же тратить… Так что тут всё закономерно. Но даже в этом случае мы могли отложить немного денег. Например, те же самые топоры или ножи время от времени ломались, и их приходилось покупать. Хотя Пётр был весьма интересным разумным. Взять хотя бы тот факт как он учил меня выбирать топор? Оказывается, по топору можно было легко определить его качество. Знаете как? Когда берёшь топор, и легонько молоточком стучишь по лезвию. Железо об железо, как говорится. Знаете, какой звук должен быть у хорошего качественного топора? Как хрусталь! Звонкий и чёткий. Я правда не знаю, что такое хрусталь? Но так говорил Пётр, и я ему верю. Кроме того, стоит обратить внимание на тот факт, что звук действительно был чистый. А у тех топоров, которые продавались в последнее время в городе, звук был глухой и какой-то мягкий. Пётр говорил, что этот топор просто недостаточно закален и откован. Ну, или откован неправильно. Хотя это само по себе вызывало некоторые сомнения. Вряд-ли какие-то кузнецы, как их называл Пётр, сидят где-то и куют эти самые топоры. Я это знаю по той причине, что Пётр мне кое-что показал. То, что ему когда-то преподал его собственный отец. Он говорил, что это их родовое умение, и оно передавалось из поколения в поколение. Так вот… Мы с ним однажды ушли на целых три дня в лес. Именно после этого мне и дали прозвище Дух. Ведь в лесу выжить три дня считалось просто невозможным. Но не для нас с Петром… Добравшись до одного места, которое было нам весьма интересно в виду того, что это была пещера в скалах, причём пустующая по какой-то причине, Пётр заставил меня таскать сюда все найденные сухие ветки и различные палки, какие только можно было найти. Вы, конечно, тут же мне скажете о том, что вроде бы у нас тут везде папоротник? Откуда же там могут взяться палки и ветки? Так вот папоротник, когда вырастал до такого размера, становится своей внутренней структурой очень плотным, как дерево. Вот его отпавшие ветки я и приносил. Мы их аккуратно рубили на мелкие части, и выложив из камней своеобразную печь, Пётр в ней раскаливал купленный новый топор практически добела. После чего старался его закалить. Не всегда это получалось. Но в последнее время, когда мы выяснили что например та же самая жировая ткань сколопендры, которую приходилось обычно выбрасывать вместе с хитином, неплохо позволяла закалить раскаленный металл, стали собирать такую добычу. Эта жировая ткань заменяла нам какое-то там масло. Только это был жир. И благодаря этому, мы больше не портили наши топоры. А делали их более прочными, чем те же самые топоры, которые продавались в городе. Надо сказать, что после такой закалки топор дольше сохранял свою остроту, и был даже прочнее. Чем мы старательно и пользовались. Обычный купленный в городе топор раза в три быстрее стачивался и приходил в негодность. А это всё-таки хоть какая-то, но всё же экономия. Кроме того, Пётр учил меня работать с той самой своеобразной древесиной растений. Она была достаточно мягкая, чтобы из неё делать тоже самое древко для топора. Такое древко очень хрупкое и быстро ломается. Многие жители города мучились с этим вопросом. Особенно те, которым приходилось пользоваться
Но теперь и это было неважно. Важно было другое. Важно было то, что у меня появилось своеобразное убежище. Мы именно в том месте и ночевали несколько ночей подряд. Но с Петром это было редко. Когда же я остался один, так как Пётр был уже достаточно стар, и в конце концов все-таки умер, мне пришлось чаще там оставаться. Я был достаточно молод. Так как мне было всего пятнадцать лет. И находились всякие умники, которые пытались меня использовать. Ещё бы! Пацану исполнилось всего пятнадцать лет, а он уже довольно неплохо охотится! Так почему бы его не заставить работать на себя?
Первым таким звоночком оказалась попытка одной из соседок, которая кстати была очень недовольна появлением меня и моей матери на данной территории, и часто оскорбляла мою мать различными нехорошими словами. И тут вдруг начала требовать, чтобы я делился с ней своей добычей? Мотивировала она это тем, что добрые соседи должны друг другу помогать.
– А когда это ты нам помогала? – Удивлённо посмотрел я на эту наглую женщину, которую звали Тамара, но при этом никто не называл иначе как Тамарка – давалка! С чем это было связано, я надеюсь не надо объяснять? Она всё пыталась найти себе какого-нибудь ухажера, хотя бы районов третьего, а лучше второго пояса города. Видимо мечтала туда когда-нибудь перебраться? Вот только кроме как личных услуг, которые от неё получали буквально задешево, ничего взамен она предоставить не могла. А в последнее время она стала вообще никому не нужна, так как состарилась. И теперь ей приходилось, как и всем женщинам, старательно выходить к месту, которое называлось Лагуной. Там обычно женщины из города устраивали рыбную ловлю. Рыба здесь была в основном похожа на земную мурену. Кто-то говорил, что это что-то вроде весьма своеобразных пиявок – переростков? Но нам-то какая разница? Выбирать особо не приходилось. К тому же особо крупную мурену, которую можно было здесь поймать, и которая превышала своим размером метров десять в длину, выкупали и в центральных районах города. Те самые рестораны, которые там были. Вот же кто удобно устроился? Можно легко и просто сидеть на еде, при этом, не покидая Центрального района города. Поставщики сами стараются тебе доставить продукты. Удобно, скажу я вам…
Видимо из-за того, что Тамаре в последнее время приходилось напрягаться, эта дамочка и решила, что ей можно попытаться на меня надавить? А может быть она думала, что сохранила остатки своей былой красоты, и теперь надеется на то, что я стану для неё мужем? Раньше возможно так и было бы. Тамара была достаточно стройной, с хорошими формами красивой женщиной. Длинные волнистые волосы русого цвета красиво обрамляли миловидное лицо. Всё вроде бы было при ней… Вот только её стервозный характер всё портил! Нет… У нас тут такие фокусы уже бывали. Так что пусть поищет другого дурака… А я уже знал чем такая глупость и доверчивость могут закончится! Например, по соседству со мной жил один молодой паренек, на данный момент ему было едва лет двадцать. Раньше он жил с семьей своего старшего брата, который и помогал ему, подкармливая время от времени и давая возможность заработать. После его гибели, этому парню не оставалось ничего другого, как взять на свой баланс семью своего брата. Жену и четырёх детей. Так что теперь этот молодой мальчишка двадцати лет от роду, оказался женат на сорокалетней женщине, у которой было четверо детей. Старший из которых едва его не догонял по возрасту. Старшему из этой четвёрки уже было восемнадцать лет. Вот только этот старший мальчишка, которого, как бы это не было обидно, тоже звали Семёном, отказывался помогать кормильцу семьи. И всё время указывал на то, что это тот обязан его кормить. Сергей же, тот самый мальчишка, который был вынужден взять в семью своего брата на свой собственный баланс, и уже четыре года так маялся, был молчаливым и спокойным. Чем тебе и пользовались его домочадцы, часто устраивая ему скандалы. Особенно тогда, когда охота была безрезультатной. Безрезультатной, по их мнению, охота была тогда, когда он не мог ничего продать. И в лучшем случае было мясо на еду. Но даже в этом случае, эти умники устраивали такой скандал, что Сергею время от времени приходилось прятаться у меня. Чтобы был хоть какой-то покой. Но в последнее время мне пришлось попросить его больше ко мне не приходить. Дело в том, что в последний раз прибежала его жёнушка – Анастасия, и начала орать. Раз я его у себя прячу, то значит я обязан их кормить! Вы себе такую наглость представляете? И ведь знает же стерва, что я обычно возвращаюсь всегда с добычей. Поэтому видимо считала, что я лучший кандидат в кормильцы для её семейства. А следом примчались и ее отпрыски, которые также начали возмущаться. Сергей как обычно промолчал. А вот я разозлился…
– Так… А ну пошли все вон отсюда! – Яростно выкрикнул я, резко выхватив топор, заставив их броситься врассыпную. – Если ещё раз вас здесь увижу, то вы пойдёте у меня на мясо! Мне тогда и охотиться не придется! Надо же… Четыре раскормленные придурка, и их разожравшаяся мамаша! Да тут мне на целый месяц еды хватит!
Естественно, что после подобного здрасте они исчезли с моего порога. Проблема для них была в том, что они уже знали два главных правила, имеющихся у меня.
Во-первых, я никогда не хожу с одним топором. У меня их за поясом минимум два. А то и три. Что поделаешь, но такова жизнь. В любой момент топор можно потерять. В том же самом лесу, к примеру. Вернуться и поискать пропажу вряд ли получится. Не всегда есть возможность пройти тем же самым маршрутом, каким ты шёл в прежнюю сторону…
Во-вторых, я довольно неплохо метал топор. У меня возле дома стояла специально подготовленная мишень. В которую я минимум пару часов в день кидал топоры. Так что мою меткость в метании подобного снаряда никто из них сомнению не поддавал. И поэтому никто не хотел оказаться у меня в списке врагов. Конечно, кто-нибудь мог бы заявить о том, что эти умники могут сейчас побежать, и на меня на жаловаться? Могут, конечно. Никто с этим не спорит. Однако, учтите главный фактор, про который вы возможно забываете… Проблема как раз в том, что эти самые умники также прекрасно знают ещё один факт. Как я уже говорил, стражи порядка, которые так любят бродить по Центральному району, и максимум по районам второго кольца, к нам никогда не заходят. То, что происходит в Трущобах, в Трущобах и остаётся! Поэтому жаловаться здесь кому-либо бессмысленно. К тому же, я не зря сказал, что они очень раскормленные. Эта семейка настолько зажралась на добыче Сергея, что позволяла себе слишком многое. Они даже позволяли себе не печь собственными руками хлеб, а покупать его. Хотя, как я уже говорил, по своему качеству тот хлеб, который продавали в нашем магазине, был больше похож на глину. И что-то мне подсказывает, что муку там с чем-то перемешивали? Но это мне сейчас было неважно.
– Слушай, Серёга… – Повернулся я к парню, который с удивлением вжался в угол, и пытался понять, что же этот такое вдруг проснулось во мне, обычно спокойном и невозмутимом парне. – А она хотя бы выполняет супружеские обязанности? Может она в постели настолько великолепна, что ты уже четыре года кормишь её, и её семейство? Нет… Я не спорю… Когда умерли твои родители, именно твой брат тебе помогал. Но проблема в том, что его нет уже четыре года. Тебе тогда было шестнадцать лет. А сейчас её сыну уже восемнадцать! Почему он не ходит с тобой на охоту, как ты ходил со своим братом с пятнадцати лет?