Духовная магия
Шрифт:
Тропа пересекала равнины. Не мощёная дорога, а протоптанная дорожка в высокой траве. Здесь ходило много людей. Вдоль тропы трава была примята, но по обе стороны она оставалась дикой и хищной. Каждую минуту или две ад икал, и трава воспламенялась. Животные ворчали и фыркали под трещащим пламенем — невидимые угрозы в море травы.
— Держись поближе, — сказал Макани, обращаясь к Наоми.
Он был таким храбрым, таким непоколебимым. Чем глубже они уходили в ад, тем быстрее осушалась его магия, а магия Наоми становилась
На втором кругу, где Макани прожил так много веков, он научился адаптироваться, придерживать кое-какую магию, поглощать её из других магических предметов. Но на пятом кругу осушение магии намного сильнее. Должно быть, для его тела и магии это настоящая агония, но он поспевал за её темпом, а лицо не выдавало, что он испытывает хоть малейшую боль.
Они миновали пруд среди травянистых равнин. А посреди этого пруда сидел гигантский бронзовый лягушонок размером с львёнка. Его грудь надувалась при каждом гортанном кваканье, которое он издавал. Бирюзовые глаза лягушонка с медными пятнышками пристально следили за ними.
Наоми остановилась и посмотрела на него.
— Что такое? — спросил Макани.
— Кваканье лягушки кажется упорядоченным. Как послание, — сказала она ему. — Но что это такое?
Наоми выбросила эту мысль из головы. Шутки Алекс про разговоры со зверями просто разожгли её воображение, вот и все.
— Лягушки не передают секретные послания, — сказала она себе. — Они не могут говорить.
— Конечно, мы можем говорить, — рассмеялся лягушонок. — По крайней мере, мы, императорские лягушки, — он приосанился и сел прямо, гордо.
Императорские лягушки? Это как императорские пингвины, что ли? Наоми не стала спрашивать.
— Я знаю тебя, Духовный Воин, — сказал лягушонок. — Ты сеешь хаос по всему аду, — его голос звучал сурово.
Наоми не очень хорошо удавалось заводить друзей в царстве духов. Нужно над этим поработать. Обычно она так хорошо очаровывала людей на Земле, но здесь всё работало иначе. Может, она и Духовный Воин, но всё равно ощущала себя как рыба, выброшенная из воды на равнины ада.
Но может быть, дела налаживались. Она посетила Пирамиду и не разрушила её. И даже не пришлось сражаться за свою жизнь.
— Эм, да. Нам лучше поспешить. Надо ещё посеять немало хаоса и всё такое, — она слегка помахала лягушонку. — Очень приятно познакомиться, императорская лягушка.
Лягушонок засмеялся.
— О, прошу, не уходи. Я одобряю твой хаос. Всем сердцем. Ад так долго был скучным местом без тебя. Все эти бессмысленные, бесконечные войны, — лягушонок рыгнул, словно выражая свои мысли по этому поводу. — А теперь армии исчезают, а полководцы бегут к своим папочкам-демонам с разбитыми носами. Прелесть какая!
— Здорово иметь поклонника.
— Он у тебя действительно имеется. Я бы с удовольствием пожал тебе руку.
Лягушонок сделал шаг вперёд и споткнулся, неуклюже
— Приношу свои глубочайшие извинения, — сказал он, лениво плывя к берегу. — Позор какой. Я совершенно забыл, что он здесь.
— Забыл про что? — спросила Наоми. — Про камень? Или про пруд?
— Да, — квакнул лягушонок.
Он выпрыгнул на берег, и его грудь надулась размером с большой пляжный мяч. Вблизи создание выглядело намного крупнее, чем казалось издалека. Оно было ростом почти с саму Наоми.
Императорский лягушонок протянул одну перепончатую лапу Наоми.
— Позволь представиться. Лорд Мутные Воды, — он икнул, квакнув. — К твоим услугам.
— Лорд Мутные Воды? Какое необычное имя для лягушки, — прокомментировала она.
— Да. У моей матери была мания величия. Когда я был всего лишь мальчишкой, она дала мне камень, чтобы я на нем сидел, и сказала, что если я буду к этому стремиться, то однажды этот камень сделает меня невероятно богатым.
— И сделал? — спросила Наоми. Она ничего не могла с собой поделать. Гигантский лягушонок казался ей совершенно очаровательным.
— К сожалению, пока что нет.
— Тогда почему ты не осмелился слезть со своего камня и повидать мир?
— Мир ада? — лягушонок усмехнулся. — Должен признать, перспектива соблазнительная. Но нет. Я останусь здесь, на своём камне. Просто на всякий случай.
— На случай, если твой камень начнёт спонтанно производить деньги?
— Случались и более безумные вещи, — он снова икнул. Из его рта вылетел зелёный пузырёк и лопнул.
— Этот лягушонок нетрезв, — сказал Макани, обращаясь к Наоми.
— Не глупи.
— О нет, — икнул лягушонок. — Драконий принц весьма прав.
— Ты действительно пьян?
— Действительность зависит от точки зрения. Мне нравится считать себя приятно подвыпившим. Это куда более изысканно, не думаешь? — размышлял лягушонок. — Но если нужно, то да, общераспространённый термин — я пьян.
— Но почему? — спросила она у него.
— Почему нет? — парировал он. — Если бы ты была гигантской лягушкой в аду, которая охраняет бесполезный камень, ты бы тоже потягивала болотную водичку.
— Ты пьянеешь от болотной воды?
— Я лягушка. Что я, по-твоему, должен пить? Виски?
— Я… честно говоря, никогда не задумывалась о том, какие у лягушек предпочтения в напитках, — призналась она.
— Хочешь глоточек? — он показал большой перепончатой лапой в сторону пруда.
Наоми посмотрела на воду, от которой шёл пар. Рыбьи кости и мёртвые жуки плавали в мутном супе. Запах, поднимавшийся от поверхности, был откровенно зловонным. Глоток оттуда, скорее, убьёт её, нежели сделает «приятно подвыпившей».