Духовная ведьма
Шрифт:
— Как тебя зовут?
— Иви.
— Ха! Символично.
Я прищурилась.
— Это ещё почему?
— Ползучее растение, которое проникает куда угодно и которое практически невозможно извести.
(Имя Иви переводится как «плющ». Сочетание имени и фамилии Иви Уайлд — «дикий плющ», — прим.)
Хм… Мне определённо нравится эта аналогия. Я одарила Гренвилля улыбкой.
— Круто.
— Ладно. Слушай очень внимательно, Иви, — он показал зубы. — У меня нет желания повторять. Прежде всего
— Чего?
— А ты не самая смышлёная ведьма, не так ли? — вздохнул он. — Как ты думаешь, почему здесь так много нас, духов?
Это просто.
— Незавершённые дела. Вам нужно найти того, кто вас убил, или приглядывать за членами семьи, а потом вы пойдёте на свет.
— Тьфу ты! Я умер больше двух сотен лет назад. Ты серьёзно думаешь, что в этом причина? Мы торчим здесь не потому, что нам хочется, а потому что мы вынуждены тут оставаться. Знаешь, насколько обычное дело для кого-то сказать «гори в аду»? Знаешь, что в результате происходит? Для катастрофы длиной в вечность достаточно, чтобы проклинающий обладал хоть частицей магии.
— Но вы не в аду, — отметила я. — Вы в чистилище.
Он цокнул.
— Тот же ад, название другое, — он покачал головой, словно не веря, что встретил такого имбецила. — Слова обладают силой. Ты ведьма. Ты должна осознавать это.
— Так любое небрежное замечание может обречь кого-то на вечные муки?
Мягко говоря, я в этом сомневалась. Гренвилль вздохнул.
— Что говорится в брачных обетах? Любить, почитать, подчиняться…
Воу.
— Никакого дерьма с подчинением. Мы живём не в девятнадцатом веке. Уже нет.
Он был обескуражен.
— Нет покорности? Как, во имя всего святого… — он затрясся, насколько призраки вообще могут трястись. — Не суть. Я не об этом. Почему на христианской церемонии, где веровали в жизнь после смерти, в брачных обетах пара говорит «пока смерть не разлучит нас»?
— Чтобы вступить потом в ещё один брак?
— Нет! Глупая ты девчонка! — рявкнул он.
Отступив подальше от его неистовства, я вздрогнула.
— Иви, — предупреждающе произнёс Винтер.
— Не волнуйся. Он просто… громкий.
Винтер пристально посмотрел на меня.
— Мы можем уйти в любой момент, как только ты захочешь.
— Не проблема.
— Ты вообще слушаешь? — погрозил мне кулаком Гренвилль.
— Я буду слушать, если перестанете орать, — спокойно ответила я. — Прямо сейчас кажется, что я нужна вам куда больше, чем вы мне. Успокойтесь.
Гренвилль зашипел, брызжа слюной, но, кажется, в конце концов понял, что я не шутила. Вокруг множество призраков, с кем я могла поговорить. У всех у них может оказаться дурной характер, но это не значит, что я собираюсь стоять здесь и позволять кричать на меня безо всяких причин.
Ему потребовалась минутка, чтобы успокоиться, затем он начал снова.
— Я прошу прощения, — чопорно произнёс он. — Время, проведённое в подобном состоянии,
— Представляю, насколько это может испортить настроение.
— В самом деле, — прокряхтел Гренвилль. — Что я пытаюсь сказать, — он аж подёргивался, — это то, что в жизни загробной клятвы имеют такое же значение, что и в жизни этой. Люди не осознают, какой ущерб можно нанести одним словом, и как можно проклясть другого в загробной жизни. Мы желаем, чтобы с этим что-то сделали.
Я почесала затылок.
— Не знаю, что я тут могу предпринять, но попытаюсь.
— Я искренне надеюсь, что вы сделаете всё возможное. Кроме того, я не закончил.
По-настоящему заинтересованная тем, что он собирался дальше сказать, я сосредоточила на нём всё своё внимание.
— Продолжайте.
— Другие культуры поклоняются своим предкам.
Я кивнула.
— Вы хотите поклонения. Принято, — я помолчала. — Как именно вы хотите, чтобы вам поклонялись?
— Знаешь, что делают китайцы?
— Эмм…
— Отвечай нормально, девчонка! «Эмм» — не ответ! Китайцы обеспечивают своих родоначальников пропитанием. У них в домах есть алтари. Они делают подношения и почтительно обращаются со своими предками! А что получаем мы? Если повезёт, пару визитов на могилу, а затем канем в лету.
— Вы хотите подношений? — я повернулась к стене. — У вас есть портрет. Люди каждый день проходят мимо него. Это не так уж плохо.
Кустистые брови Гренвилля сошлись вместе.
— Речь не обо мне! — рявкнул он. — Речь о каждом призраке. Я говорю от лица их всех.
— Все призраки хотят подношений? Или портретов?
— Они хотят, чтобы их помнили!
А. Это имеет смысл.
— Хорошо.
— Я всё ещё не закончил, — он пристально смотрел на меня взглядом своих жёлтых глаз. — Это часть самая важная. Мы желаем, чтобы наши потомки освободили нас от всех проклятий и клятв, что держат нас в этом… — губы его изогнулись, — месте. Чтобы мы смогли уйти дальше. Мы скажем тебе, с кем поговорить и что им нужно будет сделать. Они это сделают, и мы перейдём на следующую грань.
Он совсем сбил меня с толку.
— Следующая грань? Как у кубика что ли?
Черты его лица исказились от муки.
— Почему ты? Из всех людей, которых мы могли бы получить, почему нам досталась ты?
— Я начинаю задаваться тем же вопросом, — пробурчала я.
Он в раздражении покачал головой.
— Следующая грань существования! Место, где мы все должны оказаться.
Рискуя, что на меня снова накричат, я задала следующий вопрос. Просто для ясности. Не помешало бы знать, предназначался ли Гренвилль для огненных котлов Сатаны, потому что он был злобным засранцем.