Духовное просветление: прескверная штука
Шрифт:
Один смешливый, другой крикливый.
Зовут свою маму.
Зовут Бога.
Один вдруг сел, открыл глаза, спрашивает.
Я подхожу к нему, сажусь, отвечаю.
Он кивает, падает на спину, вновь засыпает.
Когда-то и я был в постели, как они – больной, обманутый.
Теперь сижу на стуле – мне кажется, это лучше.
Полная комната безумцев.
Я возвращаюсь к своему кроссворду,
пока другой не встанет и не спросит.
– Джед МакКенна –
37.
Умри, пока ты живой
и будь абсолютно мёртвым.
Потом делай, что хочешь:
ничего плохого нет.
– Бунан –
Я приготовил кофе. Мы поставили на поднос чашки, сливки, сахар, кое-какие сладости и отнесли назад к дивану в гостиной, которая расположена так, чтобы большие окна, выходящие на запад, обеспечивали беспрепятственный вид на бурные облака.
Этот разговор для меня был интереснее многих, потому что в процессе него я прояснял всё для себя. Когда речь идёт о просветлении, я могу говорить с авторитетом абсолютного мастера, и единственная сложность это как можно более сжато выразить мысли и идеи. Но когда речь заходит о природе иллюзии, эго, ложных конструкциях, человеческой природе, я всего лишь человек с небольшим опытом, большим интересом, и хорошей способностью к обучению. Да, я прошёл через процесс трансформации, и неплохо помню периоды до и во время него, но если просветление одинаково для всех, всегда и везде, то путь к нему разнообразен и уникален настолько, сколько людей его проделывают.
Конечно, битва с эго за истину была в самом сердце бесчисленных духовных учений в бесчисленных странах в бесчисленные века. Смерть эго как средство достижения не-я – пребывание в недвойственном сознании – вот куда направлен этот путь. Вот причина, стоящая за религиями, молитвами, медитациями, учениями, отречениями. Тот, кто стремится к истине, обретёт её только через труп эго, или не обретёт вовсе. Нет короткого или лёгкого пути, нет окольного или подземного хода. Единственный способ преодолеть эго это пройти сквозь него, и единственный способ пройти сквозь него это подобное лазеру намерение и каменное сердце. Гусеница не становится бабочкой, она входит в процесс умирания, который становится процессом рождения бабочки. Видимость трансформации это иллюзия. Одно не становится другим. Одно заканчивается, и начинается другое.
Почему же столь немногие преуспели на этом величайшем из путей? По одной простой причине, что успех в контексте сна не имеет смысла, в то время как неудача, или, по крайней мере, борьба, несёт огромный смысл. Поиск просветления содержит так же много уроков для непробуждённой души, как и любой другой поиск в ограниченной эго реальности сна, как и любой другой аттракцион в парке. Предполагаемое мега-блаженство духовного пробуждения это морковка на палке не меньше, чем любовь, или богатство, или власть. Другими словами, реальное просветление редко является целью поиска просветления. А почему, собственно, оно должно им быть? Успех в осознании своей истинной природы абсолютно гарантирован, поскольку, ну, поскольку это наша истинная природа. Величайшее чудо не в том, что вы получите её обратно, а в том, что вы смогли утерять её. Возвращение – природа Дао. Борьба в достижении истины, сама по себе, также нелепа, как борьба в достижении смерти. В чём смысл? И то и другое найдут тебя, когда придёт время. Стали бы мы волноваться из-за того, что если мы не сможем найти смерть, она не сможет найти нас? Конечно же, нет, и ни смерть, ни налоги, ни гравитация, ни завтрашний восход солнца не гарантированы настолько, как тот факт, что каждый окончит полным "просветлением" вне зависимости от "пути", по которому шёл.
И если я должен быть в чём-то заинтересован, то вот неплохой выбор – следить за миграцией душ домой. И если мне нужна работа, то вот неплохая – стоять на том берегу, поддерживать свет маяка, помогать вновь прибывшим, приветствуя их и показывая окрестности.
***
Джулия плюхнулась на диван рядом со мной. Мы сидели и молча наблюдали метаморфозы неба. Было похоже, что надвигается ужасная буря, но я-то знал, что этого не будет. Этот холодный фронт производит захватывающие зрелища, а также создаёт много иллюзий. То, что выглядит как предвестие чудовищной грозы, скорее всего обернётся не более, чем потемнением и моросящим дождиком, пока не сформируется и вступит в права следующее событие. Я уселся, поджав ноги, и наслаждался шоу.
Джулия всё ещё выглядела слегка возбуждённой, словно прямо под её поверхностью струился ручей. Это было едва заметно, но она явно была не в себе. Она сдерживала что-то, и я подумал, буду ли я рядом, когда это взорвётся. Когда мы продолжили, я постарался принять более мягкий тон.
– Мы все дрейфуем в бескрайнем океане, и противостоим этому, собираясь в группы и притворяясь в унисон, что ситуация иная. Мы усиливаем иллюзию друг для друга. Вот чем на самом деле является общество – группка людей, прижавшихся друг к другу перед лицом чёрного как смоль океана. Каждый изо всех сил старается удержать голову над поверхностью воды, хотя нет никаких причин верить в то, что жизнь, которую они так стараются сохранить, лучше той альтернативы, которой они избегают. Ведь просто эту они знают, а ту – нет. Страх неизвестности – вот что заставляет каждого постоянно удерживаться на плаву. Весь страх это страх неизвестности. Если кто-то из этой группки пловцов предаёт групповую ложь и начинает говорить правду о ситуации, его называют еретиком, и приберегают для него самые страшные наказания. Если кто-то решает перестать бороться, и просто тонет, либо отплывает в сторону, делаются все возможные попытки, чтобы остановить его, не для пользы данного человека, но для пользы всей группы. Чтобы любой ценой отрицать истину о ситуации.
– Передвигают шезлонги на Титанике, – промолвила Джулия нараспев. – Со свистом проносятся мимо погоста.
Я засмеялся.
– Да, но не только смерть всех так волнует. Любой может создать сценарий, чтобы иметь дело со смертью. Но что за сценарием? Ещё сценарий? И ещё? В конце концов, черепахи закончатся.
– А? Черепахи?
– Ученик подошёл к своему учителю и спросил: "На чём покоится этот мир, мастер?". Учитель ответил: "На спине огромной черепахи". Ученик, которого не так просто было провести, спросил: "А на чём покоится эта черепаха, о мудрейший?". На что учитель ответил: "На ещё одной черепахе". Ученик всё ещё не хотел сдаваться: "А на чём покоится эта черепаха?" спросил он, на что мастер сердито сказал: "Ты что, не понял? Дальше идут одни черепахи!"
Джулия засмеялась и закивала головой.
– Истина ситуации в том, что в конечном итоге ничего нет. Бесконечность. Вечность. Пустота. Бездна. В конце концов, каждый пловец столкнётся с фактом, что есть только он, бесконечный океан и ничего в промежутке между ними.
– А всё остальное – ложь.
– В сущности, да. Тело это взятая на прокат машина, а планета это мотель. Этот дом ничей, однако некоторые относятся к нему как к постоянному месту жительства, как будто худшее, что может произойти, это собраться и двинуться дальше. Как абсурдно, и однако, как абсолютно необходимо для опыта. Взгляните на вещи в этом свете, и увидите, как бесчисленными способами общество поддерживает внешнее "я", и как высмеивает, отваживает и ведёт борьбу с самим понятием внутреннего исследования. Алан Уоттс назвал это "табу на знание кто ты есть". Чтобы освободиться от своего ложного "я", необходимо освободиться от…
– Всего, – произнесла Джулия. – Семья, друзья…
Её голос дрожал, когда она думала о последствиях.
– Всё. Всё, чем ты являешься… всё, что ты знаешь… всё… действительно всё.
Я подумал, что лучше немного снять напряжение.
– Итак, главный смысл в том, что я, как просветлённый человек, обладаю прямым и непреходящим знанием себя. Вы, как непросветлённый человек, таким знанием не обладаете. Поэтому вы выстраиваете личность, с которой отождествляетесь. Вы думаете о "я", как о себе. И может, в самый тёмный час ночной, в самом центре своего сердца вы знаете, что это всё фасад, и вы оплакиваете свою фальшивость и тоскуете по истине, или по сути, или по основе, или по чему-то ещё….