Духовный способ сбросить вес: 21 урок здоровья, стройности и душевного равновесия

Уильямсон Марианна

Диеты часто эксплуатируют страх перед тем, что с вами случится что-то по-настоящему плохое – вроде сердечного приступа, инсульта или рака, – если вы не будете их придерживаться. Попытки мотивировать людей к изменению образа жизни, опирающиеся на страх, не срабатывают, поскольку мы не желаем верить, что в нашей жизни может произойти настоящая катастрофа, – и просто не думаем об этом.

Страх не является жизнеспособным мотиватором. Почему? Да потому что он слишком страшный! Все мы знаем, что однажды умрем: уровень смертности по-прежнему составляет 100 %, никаких исключений – но кто же хочет об этом думать? Даже люди, пережившие сердечный приступ, обычно

меняют свои привычки всего на несколько недель, а потом возвращаются к прежним шаблонам жизни и питания.

В языке поведенческих изменений часто присутствует морализаторский оттенок, который отталкивает множество людей (вроде термина «жульничать с диетой»).

...

От представления о еде как о «хорошей» или «плохой» всего один шаг к представлению о себе самом как о «хорошем» или «плохом» человеке, если вы едите тот или иной продукт.

А это уже не просто порочный круг, а целая нисходящая порочная спираль.

В самом термине «комплаентность [1] пациента» есть некое фашистское, приводящее в содрогание качество: он звучит так, как будто один человек манипулирует другим, а другой смиряет перед первым свою волю. В краткосрочной перспективе я могу заставить вас изменить ваш образ питания, но рано или поздно (обычно – рано) какая-то часть вашей души восстанет. (Помните, фраза «не ешь яблоко» не сработала? А ведь ее произнес сам Бог…)

Да и понятие «волевое усилие» – это всего лишь еще один способ сказать, что вы заставляете себя сделать что-то, а заставлять себя – это нежизнеспособная тактика. Я повторюсь: жизнеспособны только любовь, радость, удовольствие и свобода.

Когда мы неизбежно «соскакиваем» с диеты, то обычно виним себя самих. Таким образом, унижение, вина, гнев и стыд являются неотъемлемой принадлежностью большинства диет и программ по изменению образа жизни; а ведь они входят в число наиболее разрушительных эмоций.

Вместо всего этого, взяв в проводники Марианну, мы можем обратиться к коренной причине своего страдания: мы забыли, кем в действительности являемся.

...

Слово «исцеление» происходит от слова «целый». Термин «йога» происходит от санскритского слова, обозначающего «собирать воедино».

Наука помогает нам найти документальные доказательства мудрости древних традиций.

Близость целительна. Доверие – это все, потому что мы можем быть близки лишь в той степени, в какой позволяем себе эмоциональную уязвимость. Отношения, отличающиеся полной преданностью с обеих сторон, дают возможность обоим участникам ощущать абсолютное доверие друг к другу. Доверие также позволяет нам чувствовать себя защищенными. Когда мы ощущаем себя в безопасности, мы можем открыть свое сердце другому человеку и предстать перед ним совершенно обнаженными и уязвимыми – физически, эмоционально и духовно. Когда наше сердце полностью открыто, мы можем испытывать глубинные уровни близости – близости целительной, радостной, могущественной, созидательной и невероятно волнующей. Мы можем уступать друг другу благодаря своей силе и мудрости – а не из страха, слабости и покорности.

Если это доверие было грубо подорвано скверным физическим, сексуальным или эмоциональным обращением – в особенности со стороны родителя или родственника, которым полагается защищать нас, – тогда такая близость может быть опасной и пугающей. Переедание часто становится способом защиты от дальнейших злоупотреблений – но вместе с тем оно изолирует нас от целительной близости, в которой мы больше всего нуждаемся.

Ценности единения, сочувствия, прощения, альтруизма и служения являются частью почти всех религиозных и духовных традиций, равно как и многих светских. Они суть то, что немецкий философ Лейбниц называл вечной философией – это общий, неизменный фундамент всех религий, обнажающийся после того, как вы отодвинете в сторону ритуалы и формальности, которые слишком часто используются ради разобщения, а не объединения.

Альтруизм, сочувствие и прощение могут быть целительны как для дарителя, так и для принимающего дар, потому что дарение их другим с открытым сердцем помогает исцелить чувства изоляции и одиночества, отделяющие нас друг от друга.

...

Когда мы прощаем других, это не извиняет их поступков; это освобождает нас от нашего стресса и страдания.

Это позволяет перейти на более глубокие уровни близости и единения, которые обладают мощными целительными способностями. Когда вы встречаете ненависть любовью, а страх – надеждой, это трансформирует вас, равно как и всех, кто вас окружает.

Древние свами и рабби, монахи и монахини, муллы и махариши применяли духовные практики не просто как могущественные техники, позволявшие справляться со стрессом, – хотя они способны и на это. Эти методы также являются мощными инструментами трансформации и возвышения, обеспечивая человеку непосредственное переживание того, каково это – быть счастливым и спокойным, если просто перестать нарушать естественное состояние внутреннего покоя.

Эти техники не приносят мира и счастья; они просто помогают нам испытать и вновь открыть тот внутренний покой, который в нас уже есть, – как только мы перестаем его нарушать. Как часто повторял экуменический духовный учитель Свами Сатчидананда: «Я – не деятель; я – неделатель ».

...

Молитва и медитация позволяют нам с большей целенаправленностью обращаться к нашей собственной внутренней мудрости.

Вам случалось просыпаться посреди ночи и обнаруживать, что вы уже знаете ответ на вопрос, который вам долго не давал покоя? Любая духовная традиция упоминает «тихий, слабый голос» внутри нас – голос, который говорит очень ясно, но очень тихо. Он легко тонет в болтовне и суете повседневной жизни. Для многих людей единственный момент, когда их разум достаточно спокоен, чтобы можно было услышать внутренний голос, – это когда они просыпаются посреди ночи. И порой он говорит: «Прислушайся, обрати на меня внимание. Мне надо сказать тебе нечто важное».

В конце занятия медитацией – не важно, занимало ли оно одну минуту или целый час, – мой разум становится намного более спокойным и умиротворенным, и я могу расслышать этот тихий, слабый голос гораздо отчетливее. Тогда я спрашиваю себя: «На что же такое я не обращаю внимания, что мне необходимо услышать?» – и жду, и прислушиваюсь.

Со временем я научился доверять своему внутреннему голосу и распознавать его. Это может делать каждый. Если научиться прислушиваться к внутреннему голосу в минуты покоя, мы можем получать к нему доступ и в моменты стресса, когда он нам нужнее всего.