Думаешь бьётся?
Шрифт:
Глава 58
— Алён, давай я с тобой пойду? — Костя касается моей руки своею. Она у него теплая, вау — вау ощущения. — Сегодня ты не сияешь, — произносит задумчиво. Плавно приходясь взглядом вверх, от ладони до самого лица.
Говорит со мной мягко, как с маленькой.
— Сама. Это и так сюр полнейший. Куда ещё усугублять. Только драки мне не хватало, — шучу, но выходит дёргано. — Ладно, быстрее начну, быстрее закончу.
Обхватываю ручку дверную и медлю пару секунд. Костя припарковался у самого входа в кафе, несколько десятков метров, а чувство такое, что придется кросс пробежать.
— Скоро вернусь, — тяну на себя
На мне темные, обтягивающие, плотные брюки, светлый джемпер, крупной вязки, но дрожь пробивает до самых костей. Убеждаю себя, что ничего страшного, десять минут потерпеть. Продержаться смогу, откат посттравматический не случится. Ситуация, конечно, до боли смешная и… стремная.
Захожу внутрь. Артём уже ждёт. Молча усаживаюсь на противоположный от него диван.
— Заведение выбрала людное. Рода с собой притащила. Зачем? Явно не по душам пообщаться решила.
Всё так и есть. Сама пригласила Артёма на встречу. Надо бы снять очки, интересно капли глазные сработали? Всё просчитано, вчера на обратном пути, после ужина, попросила Костю в аптеку заехать. Готовилась.
— Поговорить надо. Привет, — манжеты поправляю, руки занять.
Артём кивает.
— Я завтрак тебе заказал, — глазами на стол указывает, куполом что — то накрыто, вкусы мои он знает, но аппетита нет точно, даже проверять желания нет. Касаюсь пальцами чашки с кофе, обжигает. — Что ты сказать мне хотела? Благословения для Вас с Костенькой попросить? — усмехается, вверх поднимая один уголок губ, глаза остаются серьезными.
Руки словно судорогой передергивает, тут же прячу их под стол. Сжимаю ладони. Внутри зарождается паника.
Ловлю его взгляд.
— Твоя жена ждёт ребенка. Естественно, от тебя. Поздравляю, — подбираю слова безопасные для себя самой. В сердце, словно острую заточку всадили, если выдернуть — кровищи будет фонтан. Молюсь, чтобы внешне на мне не сказалось. Артём бледнеет, взгляд стеклянным становится. — Ну, ты чего?! Событие потрясающее, — получается весело.
— И говоришь мне об этом ты. В чем подвох? — потерянный Шумов это что — то.
Смотрим друг на друга. Думаем об одном, уверена. Он тогда тоже переживал. Но сил с ним общаться, десять лет назад, я в себе не зашла. От звука его голоса переживала травмирующее событие снова и снова, как наяву.
— Она тебя боится, Артём.
— С чего бы?
— Ты себя в бухим и злым видел? Взгляд бешенно — иступленный. Тебя мужики здоровенные и те боятся, а она девочка хрупкая. Контролировать себя ты не можешь, удар как кувалдой, с посылом в вечность.
У него есть проблемы, раньше они были контролируемые. Не чаще раза — двух в год залеты случались. Когда они с друзьями встречались, и до чертей в глазах напивались. В этот момент главное всех разогнать, или его самого увести подальше от всех. Не дай бог почувствовать ему чью — то агрессию, сдержать его не получится. Однажды они так сидели, пока я была у родителей, его друг сказал обо мне что — то не то, лежал потом долго в больнице.
Компания у него, правда, не подходящая. Сборище отморозков. Один из друзей на пару со своей женой любители экшена, им в удовольствие, если посиделки дракой заканчиваются, они и дома вдвоем так развлекаются. В трезвом состоянии Артём это не любит. Но пьяными людьми правят эмоции, и чем острее, тем сильнее отдача.
— Пздц, как не вовремя, — проводит ладонью по лицу сверху вниз, обхватывает ею подбородок и губы.
Меня истерический смех пробивает.
— Ты на ней женился, спал, а теперь не вовремя? Ты серьезно? Я тебя не узнаю, честное слово. Куда твоя ответственность делась? Ты же ей по ушам катался, даже не спорь, — вижу, что он рот открыть пытается. Решил возразить. — Я твои «люблю — не могу, изменюсь, вот увидишь» получше других знаю. Маме своей расскажешь, что так вышло случайно. В уши ты заливаешь отлично. Артём, просто насквозь, — рукой в воздухе провожу от его макушки вниз, головой качаю. — Тебе почти сорок. Пора взрослеть, это шанс прекрасный. Стимул, блд, охуенный. Она тебя любит. Думаешь, всем так везет? Возможности стать счастливым не бесконечны. У тебя как минимум третий раз. Перестань уже быть эгоистом и только о себе думать.
— Я ещё месяц назад в квартиру перебрался. Мы с ней детей не планировали.
— Секс незащищенный предполагает их появление. У нормальных людей. Или хочешь сказать, у тебя изменилось что — то в жизни?
Он молчит, а я и без того знаю, что не изменилось. Он во всем и всегда поступает так, как надо ему. Власть только усугубляет чувство вседозволенности, и девочки безотказные тоже.
— Алён, — замолкает. С минуту сидим в тишине. Она давит, а я и так внутри полыхаю. — Содержать и её и ребенка проблемы мне не составит. Давай мы попробуем снова. Пожалуйста. Не выходит о тебе не думать. Никак, — разводит руками.
Щеку рукой подпираю и смотрю на него. Вроде такой же, виски только поседели, но сострижены коротко, почти незаметно, а чувство у меня вызывает иное. Вернее не вызывает почти ничего. Есть только воспоминания.
— Со мной тоже уже не получится. Ты ведь понимаешь это сам. Вспомни, пожалуйста, когда у нас было легко и хорошо? Я напомню — на новогодние праздники, в Суздале. Даже не этот год, прошлый встречали. Скоро два года будет. Всё время после мы постоянно ругаемся. Ты хочешь быть счастливым, но сам себе не даешь. Не появится, Артём, человек, который тебя счастливым сделает по щелчку пальцев. Родной, это труд! Где — то сдержаться, где — то отвлечься, заботу проявить. Ты же можешь, я знаю. Компашка ваша дебильная, ничем хорошим эта дружба для тебя не закончится. Столько лет труда готов спустить в унитаз? Им все равно, а тебе нужно следить за своей репутацией.
— Тебе не всё равно? — прищуривается, голос его звучит вызывающе.
— Мне, твоей бывшей любовнице, звонит твоя жена, ночью, в слезах, рассказывает, что беременна от тебя, просит тебе сообщить. Ты, блд, хотя бы понимаешь всю патовость ситуации? Это же ужас! Мы с ней вообще не должны были. Очнись уже, Шумов! Ты не только ей и себе жизнь портишь, тут теперь ещё одна жизнь замешана. Жизнь маленького человека, который не виноват, что его отец в себе разобраться не может! — говорю тихо, но на пределе эмоций, сердце разорваться готово.
Ну же, Артём, ты же понимаешь, как мне важно, чтобы ты услышал меня.
— Никто, никто, Артем, тебе не поможет стать счастливым. Только ты сам. Отправная точка дана. Надо действовать, — смотрю на часы, пора на работу. — Не ругай её только за то, что мне позвонила, да и вообще не ругай. Я проверю. И пока в себя не придешь, не звони ей, а то знаю тебя.
Она ещё хотела ему рассказать, что наврала ему о том, что принимает таблетки. Но я её уговорила об этом молчать. Люди нетерпимы к своим же грехам.