Думаешь, это любовь?
Шрифт:
– Ну, нет, конечно. Тебе не плевать на Шушеру. И тебе не плевать на… нет, только на Шушеру, – с улыбкой добавил он. – Но это даже хорошо.
– Ну, допустим, мне наплевать. А тебе? Тебе что, тоже наплевать?
– Но ведь мы же не делаем ничего такого? – спокойно ответил он, продолжая сражаться с тугими пуговицами на моей отечественной пижаме.
Я-то сама никогда их даже не пыталась расстегивать, снимала пижаму через голову. Но он пошел другим путем и застрял на второй пуговке. Я же стояла и смотрела на все происходящее, как сторонний наблюдатель, не имеющий к этому никакого отношения. Мне даже было немного смешно.
Еще секунда, и мы снова оказались вместе на моей кровати – два не любящих друг друга человека, каждому из которых нужно что-то другое. Но на безрыбье… Где же, где же я потеряла себя?
– Тебе хорошо? – вдруг зачем-то спросил меня он. Как будто окатил ледяной водой из ушата. Я, кстати, ни хрена не знаю, как он выглядит, ушат. А слово знаю. Так, что он спросил? Хорошо ли мне? Он что, смеется?
– Нет, – сухо ответила я и села.
Саша сел рядом, глядя куда-то в сторону, и на секунду мне показалось, что он думает о том же, что и я. О том, что все это произошло сейчас, потому что я трусиха и совершенно не готова быть одна. Как глупо и как банально. И главное, непонятно, что же делать.
– Что с тобой? – поднял голову он.
– Не знаю, не знаю. – Я замотала головой, чувствуя, как слезы снова подступили к глазам.
Что же все-таки со мной происходит? Глаза на мокром месте. Но тут у меня зазвонил телефон, так что я встала, замоталась в плед и пошла его искать, в глубине души радуясь тому, что этот звонок, от кого бы он ни был, вытащил меня из воронки, куда меня, видит бог, уже почти засосало.
Глава 16
А вы, собственно, кто?
Наш мир несовершенен. Никто не умеет и не хочет делать то, что он должен, но все с интересом и настойчивостью лезут в чужие дела. Пока суют нос в чужие, спускают в унитаз свои. «Водитель сбил пешехода, отправляя SMS». Почему это произошло? Какого ляда надо было отправлять SMS на полном ходу? В период кризиса правительство выдает кредиты на поддержку малого бизнеса, но эти кредиты оседают где-то на полпути, как будто их магнитом отвели в сторону. В Красноярской области горит курган из опилок с серной кислотой. Просто супер! Все в дыму, люди дохнут, а завода больше нет, так что кучу как наложили, так она и лежит. Я лично писала сообщение на эту тему и сильно «порадовалась» за завод, который перед тем, как обанкротиться, организовал столько геморроя практически в прямом смысле слова. И теперь экологи бегают и хлопают глазами: кто же виноват, что целый округ в ядовитом дыму? Кого премии лишать?
Вот и этот звонок, который столь удачно раздался в тот вечер в моем доме, – просто невероятно, что такое случилось. Однако это произошло, и можно было хоть сейчас писать заметку о вопиющем факте халатности со
– А ты не реви, все из-за тебя, – в трубке раздался сдавленный тонкий голос, потом послышалась какая-то возня.
– Алло? – спросила я.
– Хо-о-лодно, – плаксиво протянул кто-то совсем детским голоском, и в эту секунду в моей дурной голове молнией сверкнуло подозрение. Это же Костины дети! А холодно, получается, Алеше?
– Дашка, ты? Вы где? – завопила я.
Еще с полминуты с той стороны препирались, но потом (слава богу!) Даша все-таки вернула трубку на место, к уху. Мерзавка такая.
– Теть Саш? – испуганно пролепетала она.
– Да-да, это я, говори. Что случилось? Вы где?
– Мы не знаем, – ответствовала она, чем встревожила меня еще больше.
– Что ты несешь? Что значит, не знаем? Что ты там вообще творишь? Опять какую-то дрянь придумала?
– Ты можешь меня послушать? – крикнула она, и по ее голосу я почувствовала, что она еле сдерживает слезы.
– Да. Говори. Я слушаю. – Я вдруг испытала странное чувство. Мне захотелось одновременно и оказаться с ней рядом, и убить ее за то, что она болтается невесть где.
– Мы потерялись. Мы хотели к папе. То есть сначала мы к бабушке поехали, только не смогли найти больницу.
– Что? – удивилась я. – Она в больнице? Что случилось? Чем она больна?
– Я не выговорю, – пробормотала Даша.
– Ладно, черт с ним. А вы-то где?
– Слушай, у меня телефон может разрядиться, – сказала она. – Я не хотела тебе звонить, но не знаю, что делать. Ты нам поможешь? Если хочешь, я тебе потом отработаю.
– Детский труд не использую, – фыркнула я. Все-таки она маленькая вредина, это точно. Но почему-то я была ужасно рада ее слышать. – Так что надо?
– Забери нас. Мы заблудились.
– А вы где, еще раз? Может, позвонить в милицию?
– Знаешь, если бы я хотела, чтобы папа меня потом убил, я бы не стала звонить тебе, – обиделась она.
– Ладно, давай подробности, – кивнула я и взяла ручку.
– Мы где-то в Подмосковье, – невозмутимо сообщила она. – На электричке и потом куда-то вбок. Деревня какая-то.
– Что? – только и смогла вымолвить я. – Как вы туда попали?
– Телефон может ёкнуть, – испуганно напомнила она. – Мы приехали сюда на электричке. Остановка называлась Кокошкино. Я думала, папа работает где-то здесь.
– Так вы в этом Куко… Как?
– Кокошкино? Нет. Теперь я вообще не знаю, где мы. Мы пошли по дороге. Мимо деревни какой-то. Что-то про толстые пальцы. Долго шли. Потом свернули. Ты нас найдешь? Мы стоим под указателем. Там написано, сейчас, ага… Марушкино.
– Ты хоть представляешь, сколько в Подмосковье этих Марушкино? – крикнула я.
– Так заберешь? – с надеждой переспросила она.
– Да, конечно, – ответила я, попутно начиная переодеваться, – только не понимаю, как вас пустили в электричку.