Дурацкий кораблик
Шрифт:
– Ребята, кто возьмтся? Что-то у вас личики побледнели. Никто не возьмтся? Тогда я сам. Сюда смотреть, уроды! Вот так, салаги! – ору вытирая кортик о камзол жмурика.
– Дай мне! – решительно заявляет Митя.
– На.
Никакой истерики. Пацан отрабатывает удары.
– А можно мне? – Гриша застенчив.
– Митяй, дай ему ножик.
Куда делась Гришина застенчивость? Парень сросся с оружием.
– На, Зак, – Гриша с сожалением возвращает кортик.
– Джордж, я буду не я, если ты не получишь очень хороший нож.
– Джордж?
Хм, атаман в их интерпретации – это не шутка, вс ж делаем серьзно. Каждый занят своим: кто-то рубит, кто-то возит, кто-то на стрме, и чтоб потом загорелось, надо подсуетиться…
Глава 16
Уходим на запад. Позади «воронь и гробы», мы ж пираты. Сгорели дворец губернатора, портовые склады, дома состоятельных горожан. Хотя, судя по дымам на горизонте, ещ не сгорели, но сгорят точно. Приятно полюбоваться на дело рук своих. Оно полезно перед сном, чтоб совесть не мучила. Да, хорошо поработали, и мальчишки молодцами, только погонять их. Передал пацанов Люту, чтоб покормил и спать уложил. И самому надо поспать…
– Выходи на палубу, стройся!
Блин, нафиг так орать? Что они ещ затеяли? А! Лют что-то говорил про построение. Пойти посмотреть что ли? Вс равно своими воплями поспать не дадут.
– Пойдм, Захарушка, запишемся в пираты?
– А мы кто? Такого в том городке начудили!
– Мы, Заки, просто уголовники. В уголовники попадают, а в пираты записываются.
– Опять хохмишь?
– Да ты пойди, проверь. А я пока вздремну трохи.
– Ладно… Неждан, ну Неждан!
– А? Что случилось?
– Чего это они? – каким-то стеснительным тоном недоумевает Заки.
Зак привлк к себе внимание общественности. Одет по-пижонски в камзол на голое тело (великоват, блин!), чистые, почти новые штаны (панталоны без резинок на дурацких шнурках), при шляпе, поясе и башмаках, но без носков, то есть чулок (вот гадство!). На поясе кортик, за поясом пистолет. Ещ неделя не прошла, как нас с Заком за борт выбросили, а мы тут, да ещ и с форсом. Пацаны разглядывая чудо, комментируют, делают предположения, обмениваются мнениями:
– Гляди-ка, он живой, Дрист этот.
– Ага. Мне Бони говорил, только я не поверил.
– Одет, как не знаю, что сказать.
– Пистоль у него и кортик. А у нас вс после дела отобрали.
– Отбершь у него, как же!
– Джек отберт.
– А он с Джеком корешится.
– Особенно после того, как Джек с Бони его в трюме пинали и позорную кличку приклеили. Его, оказывается, даже Джек боится. Пацаны говорят…
– Что? Что говорят?
– Что он морскому дьяволу душу продал, вот что говорят. Потому ему даже акулы пофиг.
– А как продал-то?
– Его душу акулы забрали, ну, тогда ещ, первый раз, когда он к ним прыгнул…
– Не, когда его дохлого из трюма за ноги на палубу вытащили и за борт выбросили. Вот тогда его морская нечисть и вернула обратно.
– Точно, его акулы больше не трогают. И он об этом знает, раз сам с ними купается. Про морского дьявола сомнительно, но с ним всяко нечисто.
Мда. Начало хорошей репутации заложено. Осталось е укреплять и поддерживать.
– Это они, Захарушка, так тобой восхищаются. Ещ радуются за тебя. В душе, хотя по ним незаметно, точно радуются. Ты не стесняйся, привыкай, так отныне часто будет.
– Привыкать не буду, это вредно для самооценки. Стесняться тоже не буду, потому что глупо себя стесняться.
– Ну, …, Заки, молодец! Входи в роль крутого перца.
– Хм, попробую.
Зак пошл наглее. Ему казалось, что свободнее, но для начала сойдт. Вразвалочку (переигрывает же!) прямо сквозь толпу пацанов, (крутой, ведь) не торопясь фланирует на левый фланг намечающегося строя. По росту, прст. Встали в строй, ждм продолжение шоу. Руда в роли шоумена сразу захватил внимание публики.
– Равняйсь! Смирно! Грбаное стадо перепуганных баранов! Мистер
Грегори, боцман Джэкоб, помогите этим павианам построиться.
Дядя Грегори с дядей Яшей пошли вдоль строя. Туда. Обратно. Снова туда. Помогали пацанам добрым матерным словом, линьком и тростью. Парни прониклись торжественностью момента и изобразили что-то вроде «смирно» и «молча».
– Банда беременных мартышек! – не унимается Джек. – Равняйсь… Смирно! Парни аж взопрели от усердия. У каждого в глазах вопрос: «Чо те надо?» Джек выдерживает драматическую паузу…
– Вольно!
Это и вовсе не понятно. На головы можно встать? Хотя лучше с этим погодить и послушать дальше.
– Парни, поздравляю с первым пиратским успехом. Все работали молодцами. Добыча будет оценена и разделена по долям. На долю каждого приходится немало. Это ваши деньги по праву, и никто не посмеет их у вас отнять или присвоить. Но мы все поднялись на борт корабля дураков, с него не сойти. Вспомните, что я вам говорил перед налтом на тот городишко. Трусость, тупость и непослушание будут караться без предупреждений. Тогда у вас был выбор. Вы могли остаться в трюме. Молодцы, что не остались. Теперь выбора нет – мы в море, где каждый для одних охотник, для других дичь. Теперь все мы – пираты. Только мало назваться пиратом. В море плавает полно говна, называющего себя пиратами. Вы тоже пока говно. Не верите? Закари Абрамс, выйти из строя.
– Эх, Заки, слазь с руля, предстоит работа, – говорю Захару, грустно сетуя на малый Захарушкин рост. Руда специально выбрал самого мелкого из нас. Ещ и невесть как воскресшего покойника. Для драматизму. Чеканю три шага вперд и кругом.
– Кто считает, что я не прав? – объявляет Руда. – Кто сможет его уделать?
– У него пистоль и ножик! – кто-то вякнул из строя.
– Зак, сдать на хранение сэру Джэкобу личное… Добытое в бою (а я на Зака гнал, что переигрывает) оружие!
– Сэр, да, сэр!