Дураки дохнут как мухи

Салов Юрий Борисович

– по сути, это слово из трех букв обозначает смысл всей жизни на земле. А вот эта фраза, - он указал на стену напротив, где рядом со распределительным электрощитом к известному слову добавилось слово "всем" - может обозначать нашу национальную идею...

Однако Андрею было не до философских мудрствований.

– Надень перчатки и заклей пластырем глазок на двери соседней квартиры.

– Сейчас.
– Соков натянул медицинские перчатки.

Они остановились перед дверью квартиры 32, обитой потертым черным дерматином. Шальнев оглянулся и нажал кнопку звонка.

Мелодией певчей птицы за дверью прошелестела длинная трель. И тишина. Никакого движения, ни малейшего шороха внутри. Андрей достал связку отмычек и прошипел:

– Будь на стреме.

Шальнев сорвал печать и пошуровал отмычкой. Менее чем через полминуты дверь подалась и он пройдя через широкую прихожую и очутился в единственной комнате, большой и светлой.

Тут царил страшный кавардак. У порога валялась раскрытая сумка. Она была совершенно пустая, если не считать карты области, торчавшей из кармана на боку. Шальнев подошел к письменному столу и принялся быстро перебирать многочисленные бумажки на столе и рассыпаннные рядом и под столом.

Все было банально - чеки, разнообразные квитанции, бытовые записи. Он быстро прошел на кухню. Немытая посуда, остатки еды. Закопченый чайник. Вскрытый пакет молока на столе.

Андрей вернулся в комнату. Сел за компьютер, нажал на клавишу - системный блок отсутствовал.

Изъяли, понял Шальнев и полез в ящики столика, на котором стоял компьютер. Пусто. Все, видимо было изъято при обыске, той или другой стороной. Все? Или не все?

Андрей взглянул на стол. Книги, журналы. Икона. Вспомнилось данное на Мешкова Михаилом Ивановичем досье:

"Отношение к религии резко отрицательное. Не просто атеист, а воинствующий атеист. Писал в мэрию против строительства храма в Ворошиловском районе."

Ну и какая иконка на хрен, подумал Шальнев и взяв ее в руки, осмотрел со всех сторон. Потом подцепил перочинным ножиком для разрезания бумаг рамочку. Та легко соскочила, и из небольшого желобка в дереве выпала флэшка.

Вот тебе и божья помощь, ухмыльнулся Андрей и положил флэшку в карман. Он не спеша собрался, плотно прикрыл за собой дверь и прогулочным шагом, убрав руки в карманы, вышел из подъезда. Тихо подойдя сзади, он хлопнул по плечу Игоря:

– все спокойно?

– дважды патрульная машина проезжала, был напряг, - Игорь сжимал в руке мобильный.
– уже думал тебя вызывать.

– спокойствие -наша подруга.
– выкинув перчатки в мусорный бак, Андрей подошел к "Ладе".
– поехали.

Дома Андрей уселся на диван и положил ноутбук на стол.

– Так, что они там записали?
– со смешным кавказским акцентом пробормотал он. Соков уселся рядом. Шальнев вставил флэшку в гнездо на клавиатуре, развернул монитор.

Соков с интересом наблюдал за его приготовлениями.

На экране показался видеофайл. Название файла гласило: "Алма-Ата, 16 июня".

Шальнев откинулся на спинку дивана.

... помещение было в два этажа высотой. Бывший концертный зал или что-то в этом роде. Стилизация под

храм. Превосходно изготовленные декорации. Здесь были холодные, неподвижные, черные каменные своды, давившие своим настороженным присутствием. Вместо свечей здесь были факелы, вместо икон - cкелеты: распятые, с беззвучно кричащими ртами, вместо кафедры - каменный помост. И на помосте стоял человек, похожий на жреца. Он читал проповедь своим прихожанам, которых здесь было около тридцати человек. Проповедник был одет в белый плащ, а на голову был накинут колпак с прорезью для глаз. Но сделано все было весьма искусно - речь была хорошо слышна. Выглядело это типичной картиной заседания секты.

На стене сзади проповедника - на огромном экране - появилась тень исполинского скелета, черная, колеблющаяся беззвучным призраком. Все это было лишь дешевым трюком, поэтому Андрей смотрел в основном на присутствующих. Все были одеты в черные рясы с капюшонами. Видно было также, что подавляющее большинство были обриты налысо.

Двое в белых плащах появились, поднявшись по ступенькам, из провала пещеры сбоку. Они тащили под руки толстую бабенку бальзаковского возраста, обезумевшую от страха, обычную городскую обывательницу. Она совершенно не сопротивлялась, она только бессмысленно таращилась на происходящее и беззвучно разевала рот. Полная апатия от ужаса.

– Прими, Астовидат, жертву нашу - дань человеков, - произнес жрец нервным баритоном. Он положил свою ладонь в белой перчатке на голову бабенке, и та затихла, перестала дергаться.
– Укрепи силы свои, растворитель костей, возьми тело ее, душу ее...

Жертву тут же утащили обратно. Ноги ее волочились по полу - она уже не могла идти.

На этом запись обрывалась.

– Интересно, что они сделали с этой бабенкой, - Соков встал с дивана, разминая затекшую спину.
– все это оставляет ощущение чего-то бутафорского, ненатурального.

– Как знать, - отозвался Андрей.
– не стал бы Мешков так просто эту запись у себя держать.

Раздался резкий звонок, но не мобильного, а городского телефона Шальнева.

– Вот и Криска, - лениво встал с дивана Андрей.
– в телефонной книге, что ли, нашла?

– Ал- ле!
– развязно протянул он в трубку.

Но это была не Кристина.

– С твоим стукачом Духовым несчастье сегодня приключилось, - вещал глухой прокуренный голос.
– так-то.

В трубке тотчас же раздались короткие гудки.

– Чего там?
– поинтересовался Игорь, читая последние новости.

– Проинформировали, что с моим стукачом несчастье приключилось, - остановился посередине комнаты Андрей.

– С каким это?

– Васей Духовым.

– Духов? Который сеть автосервисов? Давненько я его... А что, он работал на тебя?

Телефон зазвонил снова. На сей раз тревожила Андрея Кристина. Голос

еe был мягок, но деловит:

– Не составишь мне компанию на Тимирязева? Нужно будет сделать то же самое, что вчера. Только оденься проще и незаметнее.