Дураки умирают
Шрифт:
— Святой боже! — выдохнул Калли.
Линда одарила его грустной улыбкой.
— Ну и навешал ты мне лапши на уши. Он не застенчивый, не красавец и не говорит по-английски. Надеюсь, что он хотя бы богат.
Ниигета радостно улыбался и даже поклонился Линде, пока она говорила. В том, что он не понимает ни слова, сомнений быть не могло.
— Ты ему дала? — в отчаянии спросил Калли.
Линда скорчила гримаску.
— Он бегал за мной по всему люксу. Я-то надеялась на романтический вечер с цветами и скрипками, но не могла отогнать его. Поэтому
Калли покачал головой.
— Ты дала не тому японцу.
На лице Линды отразились шок и ужас. А потом она расхохоталась. Смех очень ей шел. Смеясь, она упала на диван. Полы кимоно разошлись, обнажив белоснежные бедра. Она совершенно очаровала Калли, но ситуация приняла слишком серьезный оборот. Он снял трубку и позвонил Дейзи. Едва услышав его голос, Дейзи выпалила: «Никакого супа». Калли сказал, что ему не до шуток, и попросил ее как можно быстрее приехать в отель. Потом позвонил Гронвелту и объяснил, что случилось. Гронвелт сказал, что сейчас придет. Калли оставалось лишь молиться, что Фуммиро увлечется игрой.
Пятнадцать минут спустя все собрались в люксе Ниигеты. Линда, все еще улыбаясь, прошла за стойку бара, налила по стакану Калли, Ниигете и себе. Гронвелт старался ее успокоить:
— Мне очень жаль, что все так вышло. Но проявите немного терпения. Мы все уладим. — Он повернулся к Дейзи: — В точности объясни ситуацию мистеру Ниигете. Скажи, что это женщина мистера Фуммиро. Что она приняла его за мистера Фуммиро. Что мистер Фуммиро влюблен в нее и поехал в город, чтобы купить новый костюм, в котором хотел встретить ее.
Ниигета слушал очень внимательно с привычной улыбкой на лице. Но в его глазах появилась тревога. Он задал Дейзи вопрос, и Калли уловил в его голосе шипение. Дейзи что-то затараторила в ответ. Она продолжала улыбаться, тогда как с лица Ниигеты улыбка медленно сползала. Когда же она замолчала, он рухнул на ковер, потеряв сознание.
Дейзи схватила бутылку виски, плеснула в рот Ниигете, потом с помощью Калли подняла и усадила его на диван. Ниигета, заламывая руки, начал что-то объяснять Дейзи. Гронвелт спросил, о чем он говорит. Дейзи пожала плечами.
— Он говорит, что его карьера рухнула. Он говорит, что теперь мистер Фуммиро выгонит его вон. Что своим поступком он жестоко оскорбил мистера Фуммиро.
Гронвелт кивнул.
— Тогда предложи ему держать язык за зубами. Скажи, что я на день отправлю его в больницу под тем предлогом, что ему стало нехорошо, а потом он улетит в Лос-Анджелес для более квалифицированного лечения. И пусть никому и никогда ничего не говорит, а мы позаботимся о том, чтобы мистер Фуммиро не узнал о том, что произошло.
Дейзи перевела, Ниигета закивал. Вежливая улыбка вернулась на его лицо, но теперь она больше напоминала гримасу. Гронвелт повернулся к Калли:
— Ты и мисс Парсонс подождите Фуммиро. Ведите себя так, словно ничего и не было. Я займусь Ниигетой. Здесь его оставлять нельзя. Он вновь грохнется в обморок, как только увидит своего босса. Я сам отвезу его в больницу.
Все прошло как по писаному. Фуммиро появился часом позже. Линда Парсонс, переодевшаяся и подкрасившаяся, дожидалась его вместе с Калли. Фуммиро смотрел на нее как на богиню, а Линда Парсонс изображала скромность и наивность, так понравившиеся Фуммиро в телевизионном сериале.
— Я остановилась в люксе вашего друга, — сказала она. — Я надеюсь, вы не будете возражать. Я хочу быть рядом с вами, чтобы мы могли провести вместе больше времени.
Фуммиро оценил ее тактичность. Она не шлюха, которая тут же плюхнулась бы в его постель. Сначала она должна в него влюбиться. Он кивнул, широко улыбнувшись: «Разумеется, разумеется». Калли облегченно выдохнул. Линда умело разыграла свою партию. Он попрощался, вышел за дверь, но уходить не торопился. Через несколько минут он услышал, как Фуммиро играет на рояле, а Линда поет.
Последующие три дня стали для Фуммиро и Линды Парсонс классическим вегасским романом. Они не разлучались ни на секунду. В кровати, за игорными столами, проигрывая и выигрывая, в многочисленных бутиках отелей Стрип. Линде нравился японский суп, который подавали на завтрак, и виртуозная игра Фуммиро на рояле. Фуммиро нравились светлые волосы Линды, ее молочно-белые, чуть тяжеловатые бедра, длинные ноги, мягкие, полные груди. Но больше всего — тонкое чувство юмора и хорошее настроение, никогда не покидавшее ее. Фуммиро даже сказал Калли, что Линда могла бы стать прекрасной гейшей. Потом Дейзи объяснила Калли, что это самый лучший комплимент, которого могла удостоиться женщина от такого мужчины, как Фуммиро. Фуммиро также заявлял, что Линда приносит ему удачу за игорным столом. В тот раз его брифкейс полегчал лишь на двести тысяч долларов. При том, что он купил Линде норковую шубу, кольцо с бриллиантами и «Мерседес». Действительно, отделался он очень легко. Без Линды он наверняка ополовинил бы привезенный миллион.
Поначалу Калли держал Линду за обычную шлюху. Но после отъезда Фуммиро он пообедал с ней в ожидании ночного рейса в Лос-Анджелес, и его мнение переменилось. Она действительно была без ума от Фуммиро.
— Он такой интересный человек, — щебетала Линда. — И мне очень понравился японский суп на завтрак и его игра на рояле. А в постели он просто великолепен. Неудивительно, что японские женщины готовы всячески ублажать своих мужчин.
Калли улыбнулся.
— Я думаю, дома с женщинами он ведет себя иначе. Не так, как с тобой.
Линда вздохнула.
— Да, конечно. Но все равно я отлично провела время. Знаешь, он сфотографировал меня сотню раз. Мне очень нравилось ему позировать. Я тоже сфотографировала его. Очень симпатичный мужчина.
— И очень богатый, — вставил Калли.
Линда пожала плечами.
— У меня и раньше были богачи. Я сама неплохо зарабатываю. Но он чем-то похож на маленького мальчика. И мне не нравится его манера игры. Господи, я могла бы прожить десять лет на те деньги, которые он проигрывает за ночь!