Дураков нет
Шрифт:
А случилось вот что. После того как Салли придумал поставить старую кассу в кабинку Хэтти, та, довольная, выбивала дикие суммы всякий раз, как посетители закусочной проходили мимо нее к двери. Некоторые из этих посетителей, годами не замечавшие Хэтти, пока та сидела, ссохшаяся, слепая и почти глухая (хоть и по-прежнему грозная), в кабинке у двери, теперь, направляясь к выходу, останавливались рядом с ней и добродушно препирались из-за цены, выскочившей в окошечке кассы, где уже теснились предыдущие суммы. Среди этих посетителей был и Отис Уилсон – быть может, так он хотел показать старухе, что не держит на нее зла за то, что она швырнула в него солонкой. В то злополучное утро, о котором шла речь, старая Хэтти постепенно сползала
Мисс Берил подошла к столу, взяла большой конверт и протянула Уэрфу:
– Раз уж ты здесь… Уполномочиваю тебя заняться обоими вопросами, которые мы обсуждали.
Уэрф взял конверт без особой охоты, как показалось Салли.
– Вы твердо это решили, миссис Пиплз?
Салли хмуро смотрел на них. Очередная загадка. С тех пор как он вышел, он все меньше понимал, что происходит. Кто бы мог подумать, что после считаных дней за решеткой он настолько отстанет от жизни. Или весь город в его отсутствие спятил?
– Что касается дома, то время пришло, Эйбрахам, – сказала она, не ответив на его вопрос. – Только зловредная и упрямая старая эгоистка тянула бы с этим так же долго, как я. – Мисс Берил взглянула на Салли и кивнула. – Пока старая Хэрриет была жива и вечно пыталась сбежать, я знала, что я не самая чокнутая старуха в городе. Теперь, когда ее нет, я стала главной чудачкой и решила уладить дела, пока вам не пришлось ловить меня сетью.
– Вы же понимаете, что если через месяц передумаете, ничего нельзя будет изменить?
Мисс Берил проводила настороженным взглядом конверт, который ее поверенный убрал в карман, – судя по выражению ее лица, она уже об этом жалела.
– Я не передумаю, – заверила она. – И если мне вновь суждено увидеться с Клайвом-старшим, звездой моего небосклона, – она указала на фотографию мужа, стоящую на телевизоре, – причем в самом скором времени, то нужно привести дела в порядок. А то он последнее время меня ругает.
– Что же, – произнес Салли, – если вы и впрямь слышите голоса, значит, вам осталось недолго.
Мисс Берил всегда любила грубые шутки Салли, но теперь устремила на него взгляд, который приберегала для тех случаев, когда Салли был особенно плохим мальчиком.
– Дональд, мы с тобой знаем друг друга столько лет, что и не сосчитать. Ты позволишь мне личное замечание?
– Вы всегда их себе позволяете, миссис Пиплз, – ответил Салли.
Вообще-то он даже гадал, когда именно она примется выговаривать ему за очередную серию провинностей. Несомненно, то, что Салли ударил полицейского и на праздники загремел в кутузку, мисс Берил сочла поведением, недостойным человека его возраста, ведь у Салли есть сын, внуки и обязанности – те немногие, от которых он не сумел увильнуть. Когда он уже повзрослеет? А поскольку мисс Берил была единственной, кому дозволялось читать Салли нотации, он глубоко вздохнул и приготовился проглотить эту горькую пилюлю.
– Я с большим удовольствием не обратила бы на это внимания, – мисс Берил продолжала сурово взирать на Салли, начало не сулило ему ничего хорошего, –
Салли посмотрел на свои ботинки и голые щиколотки.
– Мы как раз сейчас за ними заедем, – пообещал он.
– Хочется верить, – ответила мисс Берил. – Я была бы рада, если бы, уходя из дома, ты заботился о том, чтобы твои поступки не бросали тень не только на тебя, но и на меня. Но, боюсь, что порой… – многозначительно добавила она, – ты об этом забываешь.
Салли понял, что это и было нравоучение.
– Если так, прошу прощения, миссис Пиплз, – ответил он, поскольку ему действительно было неловко. – Я не хотел вас позорить.
– Это правда, – вмешался Уэрф. – Обычно ему хватает опозориться самому.
– Нет человека, который был бы как остров [50] , – заметила мисс Берил. – Помните, кто это сказал?
Салли кивнул.
– Вы, – ответил он, как всякий раз, когда хозяйка принималась забрасывать его цитатами. – Вы твердили нам это весь восьмой класс.
50
Цитата из проповеди Джона Донна.
Мисс Берил повернулась к Уэрфу:
– Страшно подумать, Эйбрахам, что отчасти и я сформировала его личность. Что скажет Бог?
– Обвинить вас вполне в Его духе, – согласился Салли.
По его опыту, людей сплошь и рядом обвиняют в том, к чему они не имеют ни малейшего отношения. С ним самим это случалось так часто, что он привык думать об этом явлении как о части Божьего промысла. Как следствие, то, в чем человек действительно виноват, обычно не замечают. Взять хотя бы его отца. Ему так и не предъявили обвинение за то, что он насадил парнишку на штырь ограды. Большой Джим всю жизнь в пьяном виде избивал домашних и ни разу не был наказан. Он умер сытым и со спокойной совестью, до самой смерти весело хватал за задницу санитарок, считавших его ухарем. Салли пришел к выводу, что людям свойственно закрывать глаза на очевидную провинность или даже прощать ее, но при этом спрашивать с человека по всей строгости за то, к чему он никак не причастен.
Разумеется, эти принципы относились и к нему тоже. Он наделал немало ошибок, его можно было бы обвинить во многом, и совершенно резонно, но Салли казалось, что люди не понимают, в каких именно ошибках его следовало бы обвинить. Он был не лучшим мужем для Веры, и она имела полное право быть им недовольной. Но Вера каким-то необъяснимым образом умудрилась направить всю свою ярость на то, чего он не делал. Как и Рут – эта пыталась внушить Салли, будто бы он в ответе за Джейни. А вот за худшие промахи ему почему-то всегда доставалась награда. Салли спалил дом Кенни Робака, и тот щедро отблагодарил его. Салли не занимался сыном, и в результате Вере и Ральфу удалось сделать из Питера образованного человека. Размышляя обо всех этих искажениях, Салли пришел к выводу, что и теперешнее его положение как-нибудь утрясется. И он выкрутится, хоть и ударил полицейского. Он это чувствовал. Ну а взамен, конечно, общественное мнение возложит на него ответственность за гибель Хэтти.
Нет, мир отнюдь не внушает веру в справедливость, думал Салли. Согласно расхожей христианской мудрости, за все нечестия земной жизни нас ждет воздаяние в жизни вечной, но Салли в этом сомневался. Что, если испорченность известного ему мира лишь зеркальное отражение мира того? Что, если Большой Джим Салливан ухмыляется ему с небес, удобно устроившись одесную Отца? Многие удивились бы, но только не Салли.
– Послушайте. Скажите Банку, что я съеду при первой возможности. Мой адвокат говорит, что меня, быть может, выпустят уже завтра, хотя порой он и ошибается.