Дурман
Шрифт:
— И голова не даёт о себе знать? Не болит?
— Не болит, — продолжая улыбаться, я снова большим пальцем погладил её бедро.
Заметил, как она тяжело сглотнула слюну. И, пару мгновений спустя, заёрзала под пледом, вытаскивая одну руку и дотягиваясь до бутылки с водой.
Нервничаешь? Я тоже. Немного.
Пока она делала несколько глотков, я наблюдал за тем, как её пухленькие губки плотно обхватывают горлышко, и представлял какого это: если эти губы обхватят
Бля, да я сдохну в ту же секунду!
Отвёл взгляд, чувствуя неуместное возбуждение и совсем слегка смял кожу на её бедре. Она была в платье. Недлинном, струящемся и воздушном платье с открытыми плечами. И… я бы мог быть смелее и сместить лёгкую ткань, забираясь под юбку…
Но ведь она сказала, что мне нужно делать.
Не быть мудаком.
Всего-то.
Ведь если я сделаю это, она вряд ли воспримет этот жест как настойчивость. Осина скажет, что это мудацкий поступок.
Поэтому моя рука не движется дальше дозволенного. А мои зубы в это время стискиваются так, что у меня сводит челюсти.
Но ты же не слабак, Князев?
Звучит как издёвка…
А потому мои губы едва заметно кривятся от горькой ухмылки, и я стараюсь ей этого не показывать.
— А ты? — устремил взгляд на экран, — что с твоей головой, друг по несчастью?
— А что с ней? — снова претворяется. Будто не понимает о чём я.
— Вспомнила что-то? — не поворачиваясь. На миг внутри поселяется страх, что она может что-то знать. И молчать.
— Нет, — громче произносит, и шар, образовавшийся в груди, с хлопком лопается. Я едва сам не вздрогнул.
— Вообще? — всё же я поворачиваю к ней голову снова. Глаза Осины широко распахнуты. Длинные ресницы то и дело взмахивают. Она была похожа на оленёнка Бэмби.
— Я, если честно, уже и не пытаюсь, — пожала плечами, — врач сказал, оно само придёт. Восстановится рано или поздно.
— А если нет? — уголок моих губ нервно дёргается.
— Значит, ничего важного, — снова пожала плечами, — наверное.
Наверное.
Я замолкаю. Жду. Жду, что она спросит у меня; снова попытается сковырнуть ранку.
Но она молчит. Смотрит на меня несколько секунд и, кусая губы, думает о чём-то своём.
Что творится в твоей голове, Осина? Ты ведь никогда не расскажешь?
Когда кино закончилось, Лида скинула с себя плед и, приняв мою протянутую руку, встала на ноги.
Каков джентльмен… Ты, Князев, полон сюрпризов!
— Ооой, — протянула Осина, наклоняясь и слегка массируя икры на ногах, — ноги затекли…
Мне нравилось наблюдать за ней. Кажется, вселенная меня, наконец, услышала. Потому что я дождался её улыбки. Усталой и немного рассеянной, но безумно красивой.
— Могу помочь размять, — тихо
А жаль.
Я незаметно стянул сложенный Лидой плед и, засунув его под загипсованную руку, пошёл вслед за девушкой. Она отзванивалась матери, а я в это время вызывал такси. Если быть точнее — Паху. Насколько я знал, он сегодняшний вечер проводил без своей зазнобы Голубевой, а потому был свободен.
— Через пятнадцать минут за нами приедут, — сообщил Осине, когда она убрала свой телефон в сумочку.
— Такси? — взмахнула длинными ресницами, делая мощный апперкот. Я пропустил несколько вдохов.
— Можно и так сказать.
Попытавшись ускользнуть от надвигающейся толпы, я осторожно обхватил её плечи, придвигая к себе и вынуждая её уйти с главной дороги. Её руки тут же впились мне в грудь. В карих глазах обнажённый страх.
— Я тебя не съем, — я постарался смягчить голос, но лёгкая хрипотца выдала меня с потрохами. Моё собственное волнение лежало прямо у неё перед носом. — Давай отойдём…
Выбрав другую дорогу, мы обошли основную массу людей, и через несколько секунд Осина всё выбралась из моих "объятий". Освободилась, тут же обхватывая плечи руками и слегка потирая их.
— Завернись, — не спрашивая, я накинул на её плечи тот самый плед, что стащил пятью минутами ранее. И, перехватив удивлённый взгляд, пояснил: — я одолжил. Завтра верну.
Тебе не нужно быть мудаком, Князев.
Ты помнишь об этом? Поэтому продолжай быть джентльменом.
Осина зацепила плед, укутываясь в него, и бросила на меня ещё один косой взгляд.
— Спасибо, — с обманчиво-мягкой интонацией.
— Не за что.
Попытался удержать её взгляд. Понять, что кроется за кулисами. Распознать… услышать мысли.
— Так, — тихо прочистил горло перед тем как продолжить, — мы пришли с тобой к общему знаменателю? Или?..
— Что ты хочешь, Макс? — устало.
— Ты знаешь.
— Нет. Я не знаю. Единственное, что я знаю: ты хочешь залезть мне в трусы.
Не без этого…
— Не только это…
— Так ты не отрицаешь? — возмутилась, сдвигая брови.
— Я хочу тебя, Осина, — сократив между нами расстояние, я осторожно заправил за ухо её непослушную кудряшку, — хочу как ненормальный. И не только. Я не хочу просто трахнуть тебя. Я хочу, чтобы ты дала нам шанс.
— Шанс? — задрала голову. Взгляд воинственный, — на что? Ты хочешь отношений? Со мной? — воинственность сменилась скептицизмом, — где ты, Князев, и где отношения?
— Там, где ты, Осина. Как ты не понимаешь? Я ведь уже не первый раз пытаюсь до тебя достучаться. Но ты не слышишь меня.