Дурная компания
Шрифт:
Стоило мне снова появиться в магазине, Гриша поправил пиджак и, избегая моего взгляда, попытался скрыться в одной из комнат.
– Гришенька, - ласково позвал я.
– Получается какое-то недоразумение. Я Ефиму пожалуюсь!
– Я даже не знаю, о чем ты говоришь!
– Гриша перешел в наступление.
– Купил машину и катайся, что ты меня от дела отрываешь.
– Гришуля, а что это за полторы тысячи?
– Ну, это мы тебе машину помыли.
– За такие деньги я ее сам помою!
– Пропылесосили!
– Гриша явно начинал ощущать нехватку аргументов и цеплялся за те немногие из них, которые еще как-то могли меня урезонить. Он начал постепенно пятиться.
– Короче, или ты
– Сейчас, сейчас с тобой поговорят!
– он выскочил наконец в комнатушку и захлопнул передо мной дверь.
Из холла на меня вышел высокий, солидного вида американец в белой рубашке с галстуком, жующий жевательную резинку. Он напоминал техасского полисмена, и для полноты картины ему не хватало только ковбойской шляпы и кольта.
– Чем могу помочь?
– он был корректен и беспристрастен.
Я попытался объяснить ему ситуацию.
– Видишь ли, - он лениво развалился на кресле.
– Договор ты подписал, и уже никто не докажет, что ты не согласился на эти лишние полторы тысячи. Мой тебе совет, бери машину, поезжай отдыхать, развейся. Приходи к нам через недельку, как раз начальник финансового отдела вернется из отпуска, вот тогда мы с тобой и разберемся.
– Я никуда не пойду, пока мне не изменят договор!
– Я схватил бумагу и в совершенно советских манерах начал писать заявление.
– Я требую, чтобы представитель магазина расписался на этой бумаге!
Бывший полисмен явно был поставлен в тупик, не ожидая такого поворота событий. Он не предполагал, что перед ним сидит человек, прошедший советскую бюрократическую школу и израильскую закалку.
– Ну, - он медлил, не зная что делать, - вообще-то мы ничего никогда не подписываем.
– Тогда я немедленно отвожу это письмо в полицию, копию в газету и в компанию, владеющую вашим магазином!
– Ну зачем же так, - на лице у продавца появилось неожиданно ласковое выражение.
– Мы все уладим, сейчас я поговорю с хозяином.
Через минуту он вернулся с радостной улыбкой.
– Мы так хотим, чтобы вы были довольны! Вообще-то это против правил, но в вашем конкретном случае мы решили пойти вам навстречу…
Когда я выходил из здания, из маленького прохода выскочил Григорий с жалкой, заискивающей улыбкой.
– Вот видишь, как удачно все получилось, - пролепетал он, - Я же говорил, для тебя и Ефима все сделаю, что от меня зависит!
На улице было солнечно. По расположенной рядом улице катились блестящие автомобили. В них сидели молодые и старые женщины, студенты, бизнесмены, профессора из расположенного рядом университета. Они жили в своей стране, в своем упорядоченном и привычном мире среди дорог, рядов аккуратных домиков, разделительных полос, светофоров и зеленых деревьев. Моя реальность была совершенно другой. Казалось, весь Литтл-Три был заполнен нынешними и бывшими сотрудниками компании Пусика, покупающими овощи, продающими автомобили, ужинающими в ресторанах. Я посмотрел на солнечный, прозрачный и вылизанный пейзаж, потряс головой и попытался отрешиться и увидеть перед собой настоящую, реальную Америку, не подозревающую о существовании параллельной Пусиковской вселенной. И снова в груди поднялся и трепыхнулся холодный огонек, в последнее время не дававший мне покоя.
Словно в издевку за неожиданное проявление свободомыслия, передо мной появился голубой автомобиль, за рулем которого с серьезным выражением лица сидел Борис. Он увидел меня и начальственным и строгим жестом, напоминающим движения рук бывших партийных деятелей на трибуне Мавзолея, махнул мне рукой.
Глава 10. Команда
Дни покатились однообразной и мутной чередой, и ужас, дававший себя знать робким холодным огоньком в груди, разгорелся и охватил мою душу. Каждый день рано утром я одевал ненавистную полосатую униформу и весь внутренне содрогался, готовясь к очередным испытаниям.
Погода стояла солнечная, и ранними прозрачными часами к зданию Пусика подкатывали машины. Прохладные, сумрачные глубины здания заполнялись людьми, и компания оживала. Орал громкоговоритель, раздавались телефонные звонки, сновали люди, и к грузовому подъезду подавали грузовики, в которые загружали огромные деревянные белые ящики, содержавшие результаты сосредоточенного труда русских профессоров и китайских рабочих.
Ровно в полдень наступало время обеда, и те обитатели компании, которые в этот момент не попались под руку начальству, облегченно вздыхали, засовывали в микроволновые печи принесенные из дома пластмассовые коробочки, и здание наполнялось запахами. Русские эмигранты словно по какому-то сговору приносили всегда одно и то же. Они разогревали домашние котлеты с жареной картошкой, и в этот момент казалось, что находишься где-нибудь в ведомственной столовой и полная баба Маня в засаленном переднике вот-вот навалит тебе в тарелку ароматное второе, да еще предложит домашних щей из кислой капусты. Неожиданно в ностальгический аромат воспоминаний вмешивался острый запах какой-нибудь вонючей рыбы с соевым соусом, принесенной китайцами из сборочного цеха, напоминая о том, что старые времена безвозвратно ушли в прошлое и отдалились в пространстве на добрую половину Земного шара…
По какой-то неписанной традиции во время обеда бывшие профессора и заслуженные изобретатели расслаблялись. Быть может, на них действовала магия отдельно стоящего стола, или это запахи домашней кухни усиливали ощущение свободы, но обеденные разговоры за "русским" столом были традицией. Интересно, что в этих разговорах практически не упоминалась окружающая действительность и посвящены они были исключительно воспоминаниям о жизни в застойной России.
– У нас в почтовом ящике, - нудным и ровным голосом рассказывал заслуженный изобретатель, - как-то раз ввели такое правило, что перед уходом обязательно надо запирать бумаги в ящик стола. И вот однажды наш начальник отдела в ящик их положил, а на ключ не запер. Приходит проверяющий и первым делом ящики проверять…
Изобретателя никто не слушал, так как в это время плохо выбритый космический профессор с неизменными свежими пятнами на животе увлеченно вспоминал свой поход в привокзальный ресторан в каком-то провинциальном городе, и внимание стола было направлено на него.
– Мы сидим за столиком, и тут подходит опер. Молодой такой паренек, в форме, серьезный. "Ваши документики", - говорит. А за соседним столиком две местные шлюхи, все накрашенные и с какими-то солидными мужиками коньяк пьют. Ну Серега тут закатил представление. Он ему так и говорит: "Товарищ милиционер, смотрите какое безобразие! Я всю смену в забое отстоял, чтобы свои трудовые рубли заработать, еле на ногах стою. Понимаете, как рабочий человек прихожу культурно развлечься и что я вижу? Чуждые нам, понимаете, элементы сидят и не дают рабочему человеку расслабиться!".
Стол грохнул от хохота. Заслуженный изобретатель обиженно замолчал, китайцы прекратили жевать рыбу, а Борис, увлеченно читающий газету за столом, отведенным для элиты, недовольно оглянулся, некоторое время изучающим и суровым взглядом смотрел на отбросы общества и снова уткнулся в газету, недовольно поджав губы.
После обеда, если позволяло время, люди выходили на улицу вдохнуть хоть немного нормального воздуха, выкурить сигарету и пройти пару кругов вокруг здания, продолжая дразнить воображение тенями далекого прошлого.