Дурная компания
Шрифт:
– Если не больной, тогда хорошо. Да, ничего, такой интеллигентный мальчик, краснеет от смущения. Только пусть бороду сбреет, она ему не нужна, а то как попик какой-то из духовной семинарии выглядит. Ну да ладно, поработает, а там посмотрим, что с ним делать…
– Ре-ребята, - Володя продолжал широко и радостно улыбаться.
– Ну к-как у вас тут здорово, в-вы даже себе не представляете. В-в Москве в Институте нашем р-разруха полная, все кто мог свалили за рубеж. Д-денег нет, интриги, все р-развалилось к чертовой матери.
– Володя, не обольщайтесь.
– Олег отвлекся от экрана.
–
– Н-ну я понимаю, мне Григорий С-Семенович рассказывал. Но при всем этом н-надо же сравнивать. Вон у вас ап-паратура какая, красота!
– Олег, вы не запугивайте Володю, - академик явно переживал за своего любимца.
– Я ему все объяснил, что тут такого, в любом коллективе могут появиться не вполне приличные люди. Главное, что Ефим нас поддерживает, а на деятелей типа Бориса мне глубоко наплевать.
– Д-давайте р-работать.
– Володя воодушевленно начал осматривать оптическую установку, собранную Гришей.
– Это хорошая идея. Н-ну, если Ефим хочет по-другому измерения сделать, это пожалуйста. Н-нам достаточно усилия к основанию приложить и напряжения померять.
– Старик, прекрасная идея!
– академик с восхищением посмотрел на Володю.
– Подумать только, как она мне самому в голову не пришла. Позор моей лысине!
– Н-надо пружинки достать.
– Володя задумался.
– Д-две большие, и еще парочку поменьше. Мы их к основанию прикрепим и на штативе начнем растягивать, а силу можно контролировать.
– Молодец!
– Академик воодушевился.
– Я уверен, что эта идея Ефиму понравится, он же практический человек. С оптикой ему, видимо, что-то было не вполне понятно, он же с ней не очень знаком, а с пружинками все наглядно, просто, можно руками пощупать! Да, это мы здорово придумали.
В комнате закипела работа. Детище Гриши с лазерами и кучей объективов и линзочек было за ненадобностью отодвинуто в угол. Роковая подставка, из-за которой было выкрикнуто немало ругательств, проведено в мучениях и в бессонице множество ночей, выпито неимоверное количество чая и кофе, была как анатомический препарат распята на толстых пружинах. Вокруг в рабочем угаре колдовали Володя, академик и Олег. Подставка мягко покачивалась, напряжение пружин возрастало и она начинала колебаться все чаще и чаще, пока не замирала, растянутая по всем направлениям.
– Ол-лег, добавьте еще усилие, я х-хочу измерить частоту.
– Володя, не переставая радостно улыбаться, склонялся над приборами.
– Здорово получается, -радостно восклицал академик.
– Смотрите, как интересно, вначале получались две частоты, а теперь осталась только одна. Давайте-ка еще раз повторим и обязательно распечатайте результат!
Покачивающуюся подставку было видно из коридора, и проходящие по нему бросали любопытные взгляды на странное сооружение, вокруг которого суетятся не менее странные люди. Атмосфера медленно, но верно накалялась, и через несколько дней ко мне подошел Андрей. Он был, как всегда, одновременно важен и многозначителен.
– Я к тебе по делу, - решительно сказал он.
– Ты к академику заходил недавно?
– Да, заглядывал.
– неохотно ответил я.
– Ты не знаешь, что за ерундой они там занимаются? У них, говорят, какие-то пружинки растягиваются.
– Да, я видел пружинки. Но, честно говоря, не интересовался тем, как они их используют. Кстати, Ефим обо всем знает, а секретов из своих занятий никто не делает. Так что, если тебе интересно, иди и спроси у них, что к чему.
– Я туда не пойду.
– Андрей поморщился, будто спуститься в комнату к академику было ниже его достоинства.
– Пусть они сами придут ко мне и обо всем расскажут. Вообще, - Андрей приобрел величественный вид, - люди возмущены этой группой. У нас так не принято, без Бориса, без Леонида, тайком. В конце концов, наша компания их содержит. А этот твой Олег, объясни ему, что это для него плохо кончится.
– А что собственно происходит, он работает так же, как и все.
– Он, - у Андрея появилось на лице презрительное выражение, - лижет задницу твоему академику, а с нами перестал разговаривать. И молчит, как красный партизан. Учти, ему этого не простят!
Я понял, что грозовое облако уже накопило энергию, и вскоре следует ожидать громовых разрядов. Первые капли дождя прошуршали вечером того же дня, когда в комнату к академику неожиданно спустился Игорь. Он молчал, посапывая и переминаясь с ноги на ногу, и только маленькие острые глазки бегали из стороны в сторону за стеклами выпуклых очков.
– Чем могу помочь, коллега?
– осторожно спросил академик.
– Так… Посмотреть пришел. Можно?
– глазки Игоря снова быстро забегали.
– Пожалуйста, пожалуйста.
– А зачем это вы пружинки к подставке приделали?
– Это мы, уважаемый, колебания изучаем.
– Угу, - Игорь с таинственным выражением лица наклонился и начал осматривать установку.
– Ничего у вас не получится, - поджав губы закончил он.
– Это почему это?
– академик удивленно посмотрел на гостя.
– А потому!
– неожиданно агрессивно выкрикнул Игорь, и лицо его приобрело выражение уверенности в своей правоте.
– У вас основание плохо закреплено.
– Да бросьте вы, коллега!
– академик махнул рукой.
– Детский сад, ей-богу! Это все равно, что отказаться от электрических лампочек на том основании, что при работе они нагреваются. А надо, Игорек, главное уметь видеть и несущественное отсеивать.
– Ну, как знаете, - Игорь поджал, губы, и на лице у него появилось гадливое выражение.
– Не хотите слушать, не надо.
– Он вышел из комнаты, засунув руки в карманы.
"Сейчас настучит Борису," - понял я и расстроился. На всякий случай я решил проверить свою гипотезу и поднялся на второй этаж. Как и следовало ожидать, Игорь с видом заговорщика стоял рядом с Борисом и что-то ему объяснял. На лице вице-президента, изредко отхлебывающего холодную воду из пластикового стаканчика, с каждой секундой все яснее проступала хищная, кривая ухмылка.
Настроение у меня вконец испортилось после того, как я стал невольным свидетелем разговора Ефима с Борисом. Началось все с того, что разъяренный Борис вышел с очередного совещания и наткнулся на президента. Ефим рассеянно подписывал какие-то бумаги, явно не понимая, что именно и зачем он делает.