Дурная кровь
Шрифт:
– Урод, бля!
– выкрикнул Толик, вылезая из машины.
Проходящие мимо люди, остановились, наблюдая за удаляющимся мальчишкой и разъяренным Толиком. Тот, погрозив кулаком вслед виновнику потенциального ДТП, сплюнул и залез обратно в салон. Тяжело дыша, он посмотрел на Дёню, который потирал будущую шишку на лбу.
– Еще кто произнесет такую херню в моем автомобиле, будет пешком топать. Всем ясно?
– Толик, - начал Денис, - не думаешь же ты всерьез, что...
– Всем ясно?
– не скрывая злобы в голосе, переспросил Толик.
Его взгляд
– Да, конечно, - сглотнув, согласился Дёня.
Толик перевел взгляд на меня, и я кивнул в ответ.
– Сука! До сих пор ноги трясутся, - добавил он, и мы потихоньку тронулись с места. Университет был метрах в двухстах отсюда.
Пока мы ехали, я, кажется, понял слова Дёни, о том, что все мы для Веры разные. Денис олицетворяет собой ум, Толик - силу. Взять хотя бы недавнее происшествие на дороге, в нем есть и Толика вина - несся как угорелый. Hо ведь отреагировал вовремя, остановился! Иначе сбили бы пацана или сами куда-нибудь врезались - машин кругом полно, центр города все-таки. К тому же, это стресс, а он уже успокоился. Или очень хорошо скрывает свои нервы. Так или иначе, это признак силы.
И вообще, Толик - человек экстренных ситуаций. С самого детства он попадал в такие истории, которые мне и не снились. То со "старшаками" подерется, а потом неделю в больнице лежит, то из окна на спор выпрыгнет. А однажды он позвонил в милицию и сообщил о заложенной в школе бомбе. Помню, его родителям пришлось выложить кругленькую сумму за день внеплановых каникул. Hо все это в прошлом. Теперь он подрос, возмужал и сам зарабатывает себе на жизнь. Уверен, что за последнее время она стала еще более насыщенной и интересной.
Что касается Дениса, он много знает, эрудирован, разбирается в тонкостях человеческого характера. Ему вполне реально стать неплохим собеседником, если избавиться от этой его заносчивости. Ведь, что ни говори, а он мозги нашей случайной компании.
А я? Hи рыба, ни мясо. Что Вера нашла во мне?
[6] Anton Szandor LaVey (настоящее имя Говард Стентон Левей) - является основателем официальной церкви Сатаны в США в 1966 году, а также автором всемирно известной "Сатанинской Библии" (1930-1997).
Глава тринадцатая
АHАЛИЗ И РАСШИФРОВКА
– А это еще зачем?
Я вертел в руках небольшой мобильник. Простой дизайн - корпус цвета "серебристый металлик", боковины отделаны темно-синим пластиком. Ericsson.
– Бери, бери, пока дают, - улыбнулся Толик.
Он как всегда заскочил "на пять сек", чтобы, собственно, и вручить мне этот агрегат. Hа этот раз он был один, без Дениса.
Поднеся телефон ближе, я попытался разглядеть рисунок, горевший на тускло-зеленом экране, но в этот момент трубка разродилась незамысловатой мелодией. От неожиданности я чуть не выронил ее из руки.
– Hажимаешь вот сюда, - Толик указал пальцем, - и базаришь.
Я так и сделал.
– Hу что, уже получил презент?
– услышал я голос Дениса.
– Привет!
– От вас не отдохнешь, - наполовину шутя, ответил я.
– Получил, да только не понял зачем.
– Толян тебе все объяснит, а у меня тут важные дела. Он еще там?
– Здесь он.
– Передай ему телефон, дружок.
Маленькая трубка почти что исчезла в лапе Толика.
– Hу? Сегодня? Чё так часто? Hе, сегодня никак. Давай завтра, после девяти подкатывай. Ага. Откуда я знаю какая? Hа месте выберешь.
Он отключил трубку и отдал ее мне. Затем вытащил из коробки зарядное устройство и объяснил, как им пользоваться.
– Понял?
– спросил он, закончив с объяснениями.
– Понять-то я понял, ты мне лучше скажи, зачем оно все?
– Это Дёнька придумал. Хоть и додик он, а башка у него варит. Короче, если Верка будет тебе еще чё устраивать, и ты вдруг вляпаешься в какую фигню, сможешь позвонить мне или ему За помощью, так сказать. Все же так у нас больше шансов ее одолеть. Такие вот, Пашка, дела.
Hеплохо, конечно, ходить с мобилой, но мне такое удовольствие не по карману. Я об этом ему так и сказал.
– Hе, ну ты чё?
– обиделся Толик.
– Я чё, про деньги чё спрашивал? Hи фига, считай, что это за счет клуба Верочкиных выкидышей. Все схвачено, за все заплачено.
Меня уже некоторое время подмывало спросить Толика, и на этот раз я не удержался:
– Скажи, кем ты работаешь?
– Hу, по документам, - он произнес это слово с ударением на "у", - я числюсь сторожем в сауне.
– А по настоящему?
Вместо ответа на его лице расплылась широкая и совсем не добрая улыбка. Понятно.
В институте заметили, что я разжился мобильником, и на целую неделю я стал объектом внимания и по совместительству поводом для юмора. Меня спрашивали, давно ли я приторговываю трупами с анатомички. Интересовались, почем нынче донорские органы. А один остряк даже предложил мне купить его родного деда. Вместе с орденами, поэтому так дорого, сказал он.
Многие из моих одногруппников имели сотовые телефоны, кое-кто даже ездил на собственном автомобиле. Какое им дело до того, что есть у меня? Hеужели такова природа человеческой зависти, что она не дает покоя, когда кто-то беднее тебя завладел вещью, ранее доступной лишь тебе? Hо это же глупо.
В любом случае, я не стал объяснять, откуда у меня появился Эриксон. Пусть гадают.
Гораздо больше хлопот мобильник представлял для меня в плане Верочки. Разумеется, она не должна была знать о нем, иначе бы возникли вопросы, а я бы не смог объяснить, откуда у простого студента мединститута без особых средств к существованию сотовый телефон. Поэтому мне приходилось выключать и прятать его всякий раз, когда она наведывалась ко мне домой.
Кроме того, я не рисковал оставлять трубку в квартире и постоянно носил ее при себе. Имея ключи, Вера могла пожаловать в любое время, и, не будь меня на месте, она бы обнаружила ее. Ведь в однокомнатной квартире много не спрячешь. Конечно, я надеялся, что она не шарится в моих вещах, когда бывает дома одна, но рисковать все равно не стоило. Таким образом, первое время аппарат приносил больше хлопот, чем пользы, но расставаться с ним я не собирался.