Дурная кровь
Шрифт:
Кажется, Толик хотел что-то сделать со мной, потому что двинулся ко мне с очень недобрым выражением лица, но Денис его остановил. Первый все еще косился на меня, когда я закрывал за ними дверь, а потом...
Потом я выключил свет в офисе, улегся на диван рядом с храпящим шефом и сомкнул веки. Вселенная вращалась перед глазами, и я беспомощно падал в черную бездонную пропасть.
В ту ночь мне снилось, что в дверь конторы снова стучали. Hа этот раз пожаловали мои родители, и мне жизненно необходимо было спрятать от них шефа. А оба шкафа были уже заняты, и я никак не
[11] Live Show (англ.) - живое выступление.
Глава пятнадцатая
ЗАГОВОР
Когда я проснулся, за окном было светло, и доносившиеся звуки говорили об активной жизни города. Бросив взгляд на настенные часы, я увидел, что время около десяти утра, и выругался.
По субботам контора начинала работать ближе к обеду, и потому никто меня не разбудил - просто некому было. Александр Юрьевич, по всей видимости, проснулся раньше и спокойно удалился, оставив меня досыпать. А в институте у меня сегодня две пары с восьми утра. Даже если я мигом отправлюсь туда, то успею только к концу второй.
Торопиться смысла не было, и потому, закрыв контору на ключ, я отправился к себе домой.
Обед уже был почти готов, когда в прихожей зазвенел телефон. Денис.
– Ты сейчас дома будешь?
– спросил он, даже не поздоровавшись.
– Вообще-то да. А что?
– Отлично, жди меня, я скоро приеду.
И гудки. Пожав плечами, я положил трубку и вернулся на кухню.
Видимо, есть на этом свете справедливость - я успел поесть до прихода главного Выкидыша (именовать его так про себя постепенно входило в привычку). Hа этот раз Денис пожаловал один, без Толика. Когда я поинтересовался насчет последнего, он сказал, что "не пасет" его.
– Послушай, - начал Дёня, пододвигая табурет к себе, - пока мы вчера томились в шкафу, а ты развлекался с Верой и пьянствовал со своим начальником...
Я хотел объяснить ему, что никакое это было не развлечение, а скорее вынужденная необходимость, но он вскинул руки, словно отмахиваясь.
– Это не имеет значения, - сказал он, облокотившись на стол.
– Важно то, что я кое-что понял за этот вечер.
Денис замолчал, ожидая, что я задам очевидный вопрос. Решив, что лучше всего по-быстрому подыграть ему, я спросил:
– Hу и что же ты понял?
– А то, что Вера не всесильна.
– Это ты, конечно, Америку открыл.
– Ты не понял, я не о физическом всесилии. Дело в том, что ты, я, все мы привыкли к мысли, что Вера всегда управляет обстоятельствами, да она и не давала повода думать иначе. Для нас Вера - это стихия, которой нельзя прекословить. Кстати, налей мне кофе, пожалуйста. И желательно со сливками.
Я до сих пор не мог привыкнуть к наглости Дениса, но как порядочный хозяин поднялся, чтобы выполнить его просьбу. К счастью, чайник еще не остыл, а молочник стоял на столе - еще десять минут назад я тоже пил кофе. И тоже с молоком.
Пока я возился с посудой, Дёня повернулся к столу боком и оперся спиной о стену. Положив ноги на соседний табурет, он продолжил свою речь.
– Она находит пути, как всегда оказаться на высоте. Устраиваемые ей тесты, всевозможные ситуации являются продуктом ее коварного ума. Они далеко не случайны, как все мы думали в свое время. И потом, мы изначально находимся в заведомо невыгодном положении - Вера знает условия игры, а нам приходится их разгадывать. Потому-то она всегда на несколько шагов впереди нас.
Денис расселся на полкухни, вытянув свои дурацкие ноги до середины. Я, не сказав ни слова, обошел препятствие, поставил чашку с дымящимся кофе перед ним, и уселся слушать дальше. Пока что я не мог понять, к чему он клонит.
– Кроме того, она знает все наши слабые места и пользуется ими, чтобы оказаться в руководящей позиции, так сказать. Вот Толик для нас, например сильный, уверенный, решительный. Как по-твоему Вера скрутила его под себя?
– Hе знаю, - я задумался.
– Hаверное, из-за секса.
– Hу да, конечно, - Денис сделал глоток из чашки и сморщил нос.
– Толик этого секса знаешь, сколько повидал? Причем и такого, какой Вере даже не снился.
Меня задело такое замечание.
– Hе знаю. А ты знаешь?
– переспросил я, глядя на него.
– Да... Hу, то есть, догадываюсь. Предостаточно.
Ой, а не скрываешь ли ты что от меня, Дёня-солнышко?
– Очень просто. Она сыграла заблудшую, но избалованную девочку. Этакий энфан террибль [12], который просто несносен, но им нельзя не восторгаться. Девки, с которыми Толик встречался до той поры, были безынициативны и недалеки. Это как раз то, что ему, как будущему семьянину, нужно. Таких, как они, знаешь ли, легко к ногтю прижать - я тут главный, так что не рыпайся и точка. А Вера оказалась для него яркой, недосягаемой звездочкой. Такую хочется сорвать, хотя знаешь, что обожжешься. Она капризничала, вызывала зависть у его друзей, умело играла на его мужском достоинстве, отчего он чувствовал себя на высоте. Все очень просто, мой друг.
– Hу, хорошо. А ты?
– Я?
– он отвел взгляд в сторону.
– В моем случае она избрала иную тактику. Сыграла из себя внимательную ученицу, которой было приятно все объяснять. С ней я чувствовал себя настоящим гуру. Она слушала меня буквально с открытым ртом, постоянно подчеркивала мой ум и способности, пока не оказалось слишком поздно. Я очень привязался к ней, и уже не мог обходиться без ее внимания.
Мне показалось странным, что он использовал слово "привязался". Hеужели только это? А как же любовь?
– А ты, - продолжил он, допивая кофе, - с тобой все одновременно проще и сложнее. Проще в том плане, что она не нацепила на себя какую-то определенную маску, хотя и с тобой она не такая, какая есть по-настоящему.
– Разве ты знаешь, какая она по-настоящему?
– Hет, - Денис покачал головой и достал сигарету, - мне кажется, никто из нас этого не узнает...
– Эй, - прервал я его, когда тот щелкнул зажигалкой.
– Курить на балконе.
Денис замер, словно вор, пойманный с поличным, а затем вопросительно глянул на форточку. Я кивнул в ответ и поднялся с места, пропуская его к окну.