Дурная кровь
Шрифт:
папке.
Но я не могла.
— Когда я ездила к твоему отцу, он процитировал мне Шекспира. «Бурю». «Ад
пуст. Все бесы здесь».
Дин знал своего отца достаточно хорошо, чтобы читать между строк.
— Он сказал тебе, что твоя мать может быть не просто пленницей. Что она может
быть одной из них.
— Мы не знаем, что с ней сделали эти монстры, Дин. Мы не знаем, кем ей
пришлось стать, чтобы выжить, — по моей коже пробежал холодок, хоть я всё ещё
чувствовала
— Мы знаем, что она не просто жертва. Она — Пифия. Фемида — так её назвал
Найтшэйд. Судья и присяжные. Словно она была одной из них.
— Не по собственной воле, — мне нужно было услышать эти слова. Но это не
делало их правдой.
— Она по собственной воле убила женщину, которую мы похоронили, —
произнося эти слова, я чувствовала себя так, словно срываю повязку — а с ней и
несколько слоёв кожи.
— Твоя мать выбрала жизнь.
Я говорила себе об этом на протяжении десяти последних недель. Я провела
бессчётное количество ночей, глядя в потолок и гадая: чтобы сделала я, если бы меня
заставили драться на смерть? Смогла бы я убить другую женщину — прошлую Пифию,
сражавшуюся со мной не на жизнь, а на смерть — чтобы спастись?
Как и много раз до того, я попыталась забраться в голову своей матери,
представить, каково ей было, когда её похитили.
— Я просыпаюсь в полутьме. Я должна быть мертва, но это не так, — затем моя
мама подумала бы обо мне, но я пропустила это и перешла к мыслям, крутившимся в её
голове, когда она поняла, что произошло.
— Они резали меня. Ранили. Я была при смерти. А потом они вернули меня.
Сколько женщин, не считая моей матери и Мэллори Миллс, разделили ту же
участь? Сколько было Пифий?
Вы ждете, чтобы они исцелились, а затем…
— Они заперли меня в комнате. Но я там не одна. Ко мне приближается женщина.
У неё в руках нож. Рядом со мной тоже есть нож, — я отрывисто дышала. — Теперь я
знаю, зачем они едва не убили меня, зачем вернули назад, — мне казалось, что даже мой
голос звучит, как голос моей матери. — Они хотели, чтобы я посмотрела Смерти в глаза.
Они хотели, чтобы я знала, каково это. Чтобы я без тени сомнения знала, что я не готова
умереть.
Я беру нож. Я отбиваюсь. И я побеждаю.
— Владыки следят за этими женщинами, — Дин вытащил меня из мрака. Он не
стал использовать привычные для профилирования местоимения — ни «я», ни «мы», ни
«ты». — Они наблюдают за ними. Они знают, через что они прошли, что пережили.
Я шагнула вперед, но замерла в дюйме от Дина.
— Они наблюдали за моей матерью — недели, месяца или годы, а я даже не
помню, в каких городах мы жили. Я — наше единственное подобие свидетеля, и я не могу
вспомнить ни одной полезной детали. Ни одного лица.
Я пыталась. Я пыталась вспомнить уже много лет, но мы так часто переезжали.
Каждый раз, моя мать говорила мне одни и те же слова: «Дом — это не место. Дом, это
люди, которые тебя любят. На веки вечные. Не смотря ни на что».
На веки вечные…
Тогда-то я и вспомнила. Моя мать обещала любить не только меня. Я была не
единственным свидетелем. Пусть я не знала, что делали с моей матерью и кем она стала.
Но кое-кто знал. Кое-кто знал и любил её.
Навеки вечные. Не смотря ни на что.
ГЛАВА 18
Моя сестра, Лорел, была мала для своего возраста. Педиатр решил, что ей было где-
то четыре. Она была здорова, не считая недостатка витамина «D». Вкупе с её бледной
кожей и тем немногим, что нам удалось узнать от самой Лорел, это привело нас к мысли,
что она провела большую часть своей жизни в помещении — возможно, под землей.
За последние десять недель я видела Лорел дважды. Чтобы организовать встречу,
понадобились почти целые сутки. Если бы решения принимали агенты Бриггс и Стерлинг,
эта встреча стала бы последней.
Это слишком опасно, Кэсси. Для тебя. Для Лорел, — предостережения агента
Стерлинг звенели в моих ушах, пока я наблюдала за тем, как младшая сестра, которую я
едва знала, стояла перед пустыми качелями и няпряженно глядела на них своим детским
личиком.
Словно ты видишь то, чего не видят другие, — подумала я. — Воспоминание.
Призрака.
Лорел редко разговаривала. Она не бегала. Не играла. Часть меня надеялась, что на
этот раз она будет походить на ребенка. Но она просто стояла там, в десяти футах и
световых годах от меня, неподвижно и неестественно тихо, как в тот день, когда я нашла
её в окровавленной комнате.
Ты мала, Лорел. Ты оправишься. Тебя охраняют. Я хотела поверить, что на этот раз
Лорел будет в порядке, но моя сводная сестра была рождена и росла для того, чтобы
занять место за столом Владык. Я понятия не имела о том, будет ли она в порядке хоть