Дурная слава
Шрифт:
— Конференция закончена. Прошу всех приступить к работе. Удачного дня, — произнес Стоянов.
Наташа прошла в помещение лаборатории, огляделась. Небольшая приемная, из которой сквозь распахнутые двери просматривались еще три кабинета. В одном из них сидела заведующая — та самая, с бульдожьей челюстью, женщина. Увидев Ковригину, женщина демонстративно отвернулась. Наташа храбро шагнула навстречу начальству:
— Здравствуйте, Нина Павловна! Очень рада вас наконец увидеть. Давайте знакомиться, — произнесла она как можно приветливее.
Баркова медленно повернулась к ней, прошипела, глядя в глаза:
— Кто ты такая, чтобы я с тобой знакомилась? Взяли рвань какую-то с улицы… Шелупонь… Да я тебя вышвырну отсюда в три секунды, козявка. Поняла?
Наталья окаменела.
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Площадь Восстания», — объявил в микрофон басовитый женский голос. Электропоезд рванулся в тоннель.
Наташа продвинулась поближе к выходу. Ну вот, еще десять минут — и она на рабочем месте. Успевает вовремя. Правда, сегодня в клинике только дежурные врачи и медсестры, конференции не будет, но время ее прихода все равно зафиксируют верные клевреты Барковой. Наташа запретила себе вспоминать первый день работы в клинике — и все равно то и дело вспоминала.
Нет уж, лучше думать о чем-нибудь хорошем. Что у нас в меню? Во-первых, сегодня дежурит Катерина. Уже хорошо — будет с кем перекурить. И что-то еще приятное было прямо с утра… Ах да! Старичок, которого удалось доставить до супруги. И симпатичный усатый гражданин, проводивший ее до метро. Она, кстати, должна ему жетон! И он, кстати, оставил ей визитку!
Наташа вынула ее из кармана куртки. На кусочке картона значилось: «Туманов Виктор Алексеевич». И номер мобильного телефона. А больше ничего. Туманов… Красивая фамилия. И кто же он такой, этот туманный Туманов? Чем. занимается усатый защитник сирых и обездоленных?
— Станция «Площадь Восстания»… — пробасила микрофонная женщина.
Наташа сунула визитку в карман. Ладно, потом разберемся.
Глава 6
АРЕСТАНТКА
Из протокола допроса гр. Устюговой Д. Д.
(с применением звукозаписи):
Следователь отделения по борьбе с экстремистскими группировками УБОП г. Москвы Белокопытов С. Н. в своем кабинете с соблюдением требований ст. 157, 158 и 160 УПК РФ допросил в качестве подозреваемой по уголовному делу № 123429 Устюгову Д. Д.
Вопрос. Назовите свое имя, отчество, возраст.
Ответ. Устюгова Дарья Дмитриевна, двадцать шесть лет.
Вопрос. Где вы проживаете? Ваш адрес по прописке?
Ответ. Город Москва, улица Профсоюзная, дом пять, квартира семь. Там же и прописана.
В о п р о с. С кем проживаете?
Ответ. Одна.
Вопрос. Ваше семейное положение.
Ответ. Не замужем. Детей нет.
Вопрос. Дарья Дмитриевна, расскажите, что вы делали двадцать восьмого декабря сего года в здании Генеральной прокуратуры?
Ответ. В составе фирмы «Презент» обслуживала фуршет, устроенный там по случаю доклада генерального прокурора и в связи с новогодними праздниками.
Вопрос. Вы знали, что на этом мероприятии будут присутствовать президент и члены правительства?
Ответ. Знала.
Вопрос. Когда вы узнали об этом?
О т в е т. В процессе подготовительной работы.
В о п р о с. От кого конкретно вы узнали, что на вечере будет присутствовать руководство страны?
О т в е т. От руководителя нашей фирмы. Мне была получена организация фуршета, и генеральный директор нашей фирмы дал понять, что на приеме ожидается появление высшего руководства.
Вопрос. Вам прежде приходилось обслуживать подобного уровня мероприятия?
Ответ. Да. Мы работаем на презентациях, на совещаниях самого высокого уровня, в том числе международных и правительственных приемах.
Вопрос. Вы давно работаете в фирме «Престиж»?
Ответ. Три года.
Вопрос. Как вы попали туда?
Ответ. После окончания института.
Вопрос. Какого института?
Ответ. Санкт-Петербурского инженерно-экономического института.
Вопрос. Вы родом из Санкт-Петербурга?
Ответ. Да. Там и сейчас живут мои бабушка и дедушка.
В о п р о с. А где живут ваши родители?
Ответ. Они погибли полтора года тому назад в автомобильной катастрофе.
Вопрос. Расскажите подробнее, как вы устроились на работу в фирму «Престиж»
Ответ. Меня устроил туда мой отец, Устюгов Дмитрий Геннадьевич.
Вопрос. Род деятельности вашего отца?
Ответ. Он работал в Министерстве энергетики. Заместителем начальника одного из департаментов. Устроил в «Престиж» по моей просьбе через своих знакомых, я их не знаю.
Вопрос. Вам нравилась ваша работа?
Ответ. На эту работу меня направила партия.
Вопрос. Какая?
Ответ. Интернационал-социалистическая партия Эдуарда Вениаминовича Кравченко.
Вопрос. Вы состоите в этой партии?
Ответ. Да. Пять лет.
Вопрос. Акция, которую вы предприняли в отношении руководителя Федерального фармацевтического агентства, господина Муравьева, являлась заданием партии?
Ответ. Да.
Вопрос. Опишите, пожалуйста, подробно ваши действия по отношению к господину Муравьеву во время праздничного фуршета в здании Генеральной прокуратуры двадцать восьмого декабря сего года.
Ответ. Когда члены кабинета покидали праздничное мероприятие, они проходили мимо меня. Я стояла за стойкой, на которой размещались блюда с пирожными. В тот момент, когда указанный чиновник проходил мимо, я взяла блюдо и влепила пирожные в лицо господину Муравьеву. И объяснила ему за что.
В о п р о с. За что?
О т в е т. За геноцид собственного народа.
Вопрос. Вы оскорбляли господина Муравьева?
Ответ. Наверняка.
Вопрос. Как?
Ответ. В не очень цензурных выражениях. Точно не помню. Кажется, я назвала его мерзавцем. Так он мерзавец и есть.
Вопрос. Чем вы мотивируете свои действия?
Ответ. Это акция протеста против антинародной политики правительства и, в частности, против нынешнего порядка распределения льготных лекарств. Разработкой и реализацией данного приказа занимается ведомство Муравьева.
Вопрос. Вы признаете, что во время акции протеста, как вы ее назвали, вы выкрикивали призывы к изменению существующего конституционного строя?
Ответ. Безусловно — да!
Вопрос. То есть партия в лице господина Кравченко дала вам задание, за которое вам светит лишение свободы на срок до пяти лет?
О т в е т. До трех лет. По статье 280 УК.
В о п р о с. А по статье 213 УК — до пяти лет.
О т в е т. Не надо меня запугивать! Это моим товарищам вы влепили пять лет за того же Муравьева. Но они действовали в составе группы. А я одна! Сопротивления при задержании не оказывала. Статья 213, часть первая: максимальное наказание — до двух лет лишения свободы. И до трех лет по статье 280. Меньшее поглощается большим. Итог: три года.
Вопрос. Меру наказания определяет суд.
Ответ. Это понятно. Как и то, что он политически ангажирован. Но больше трех лет не получится! Мы обратимся в Европейский суд;
В о п р о с. И вам не жаль этих трех лет? Ваши товарищи выходят из тюрем больными туберкулезом инвалидами.
О т в е т. А вам не жаль гноить в тюрьмах совесть нации?
В о п р о с. Я не понимаю, что привело вас, девушку из обеспеченной семьи, получившую хорошее образование, в ряды экстремистов, люмпенов, маргиналов? За кого вы хотите отдать часть своей жизни? Лучшие свои годы?
Ответ. Это кто люмпен и маргинал? Кравченко? Он великий русский писатель, интеллигентный человек. Мои товарищи по партии — люди с высшим образованием, или студенты, или высокоэрудированные, широко образованные рабочие. Зачастую — дети привилегированных родителей. А вы познаете, что наличие совести — это удел исключительно обнищавших слоев общества? Вы думаете, в среде властей предержащих не вырастают дети, отрицающие преступное благополучие отцов? Еще как вырастают! Поскольку знают об этом благополучии больше других! О бессчетных надбавках к заоблачным окладам, о привилегиях, льготах. О мздоимстве, взятках за каждую подпись… Обо всем этом рассказывается вечерами за ужином. Как выгодно удалось продать свою подпись под документом… Как удачно прикупилось разоренное предприятие. Как вырван пакет акций из горла успешной фирмы. Как славно удалось продаться аулам империализма, вытесняющим отечественное производство. И тебе, дочка, полагается пенка с моих сливок: поездка в Испанию или кольцо с бриллиантом… Вы думаете, что все можно купить? Что совесть можно утопить в море удовольствий? Она или есть, или ее нет! Если есть, ничем не вытравишь, понимаете? Вы можете понять, как стыдно бывает быть богатой в нищей стране? Зарплата министра — девяносто тысяч рублей! А льготы? Вы знаете, сколько льгот имеют гос-чиновники? Ознакомьтесь с соответствующим законом. Мы считаем, что ни один лидер не должен иметь привилегий, пока народ голоден! А кто-нибудь из вас, представителей законности, занимался персоной того же господина Муравьева? Вы имеете хоть малейшее представление о его преступно нажитых богатствах, вы знаете о его теневой деятельности? Нет! А мы знаем! Мы, а не вы! А вы и не хотите знать! Поскольку он плоть от плоти…
Вопрос. Дарья Дмитриевна, я прошу вас успокоиться! Поберегите эмоции для судебного процесса! Итак, уведомляю, что вы, Устюгова Дарья Дмитриевна, признаётесь обвиняемой по уголовному делу № 123429. Мерой пресечения выбрано содержание под стражей. Ознакомьтесь с постановлением и распишитесь.
Александр Борисович Турецкий отодвинул стопку листков, снял очки, потер переносицу. Он словно видел перед собой стройную красавицу с разметавшимися по плечам рыжими волосами, с гневно горящими карими глазами…
— Ну как тебе? — кашлянув, спросил Костя.
Они сидели вдвоем в кабинете Меркулова.
— Пламенно! Я бы сказал, страстно!
— Народоволка, понимаешь! Софья Перовская!
— Ну… Будем надеяться, что все не так драматично. Все же виселицы отменены, как антигуманная мера наказания. Кроме того, она кидала нс бомбу, а торт. И не в царя-батюшку, а в его боярина.
— Все ерничаешь, Саша? Между прочим, она устроила погром в здании Генеральной прокуратуры! Это неслыханно! Генеральный в ярости!
— Что ты говоришь? — сузил глаза Александр. — Какой же такой погром она устроила? Кремом в пакостную рожу залепила? Скажите пожалуйста! Да к ней бы полстраны присоединилось! Погром?! Никакого погрома не было. А могло быть! А то сначала мы мочили боевиков, теперь принялись за стариков и инвалидов! Нельзя воевать с народом, неужели непонятно? Народ — он везде! В клозете пол подтирает, в буфете коньяк наливает. Куда от него денешься? Он ведь все равно достанет!
— Что ты прям как акын.
— Ладно! Не цепляйся, я нынче злой! Ты видишь, что на улицах творится? С этими льготными лекарствами всю страну на уши поставили! Ты видел очереди в поликлиниках? В аптеках? Вот вам Новый год! Ешь, молчи и подавись, как наш Моисеев говорит. И Муравьев этот… Он же ни черта не знает! Он не знает, сколько в стране льготников! Не то двенадцать миллионов, не то пятнадцать.
— Все он знает, — буркнул Меркулов.
— Вот именно! Все знает! И считает, что все сойдет с рук. Сунем им закон о федеральных льготах на лекарства под новогоднюю елку, дадим две недели каникул. Они так все упьются, что никто ничего не поймет и не заметит…
— Саша, успокойся! Ты же не в пивной, ты сам государственный чиновник!
— Ну подай на меня рапорт, что ли… Или мне заявление об уходе написать?
— Прекрати! — хлопнул Меркулов ладонью по юлу. — Что за истерика?
— А то… — сбавил тон Турецкий и достал сигареты. — Я закурю? Вон Ирка письмо получила из Питера, от подруги. Подруга эта астмой страдает. Пишет как раз про эти льготные лекарства. Ей по болезни ингалятор какой-то полагается. Она без него не жилец. Действительно, раньше ее ингалятор по льготному рецепту было не получить. Его хронически не было. А в соседнем отделе за деньги был. Но жить-то надо, дышать-то хочется. И она покупала. И подруга эта ужасно обрадовалась нынешнему закону. Теперь-то, думает, наведут порядок. Будет ее ингалятор при ней бесплатно. И что? Он вообще исчез. Его не стало, как будто в кислоте растворили… неделю нет, другую. Женщина в панике: она со своей зарплаты больше одного баллончика не покупала — дорого. Через неделю закончится тот, что под рукой, и как дальше жить? А потом появляется ее лекарство, но опять-таки за деньги. Только раньше она за него четыре сотни платила, а теперь — девять. Хватает на месяц. Это ей, питерской училке, с зарплатой шесть тысяч, почти тысячу ежемесячно нужно тратить на то, чтобы не умереть от удушья!! Здорово?! Правильно девчонка говорит: государство устроило геноцид собственного народа! И мне нынче стыдно, что я у этого государства в чиновниках!
— Ты занимайся своими служебными обязанностями, вот и не будет стыдно, — буднично произнес Меркулов.
— То есть? — опешил Александр. — Ты хочешь сказать, что я ими не занимаюсь?
— Занимаешься. Но новые песни приносит нам жизнь.
— А конкретнее?
— Конкретнее могу сказать следующее: как ты знаешь, с Нового года вступила в действие новая система распределения лекарственных средств на отечественном рынке. Лица, имеющие право на бесплатное обеспечение лекарствами, разделены теперь на несколько групп: это федеральные льготники, региональные и так далее. И едва закон вступил в силу, началась полная неразбериха. Тот случай с ингалятором, что описан подругой твоей жены, он, так сказать, частный пример общей тенденции. Лекарства стали исчезать. Даже в крупных больницах, чуть ли не в Кремлевке. Исчезает импортный инсулин для диабетиков. Импортные сердечные средства… Короче, есть намерение разобраться и наказать виновных. То есть имеется негласное указание заняться сбором информации на господина… Фамилию с трех раз угадаешь?
— Неужели господина, пострадавшего от рук бесчинствующих экстремистов?
— Именно. Видимо, достал он по-крупному. И экстремисты почему-то именно в его харю целятся. Кроме того, как уже говорилось, нужен жертвенный агнец. Поводом послужила статья в одной из центральных газет о незаконных финансовых операциях, которые проводятся Федеральным фармацевтическим агентством. Журналистское расследование, так сказать. Приказано разобраться.
— Понятно. Что ж, это по-нашему: одного выпорем, другие продолжат его нелегкий труд.