Дурочки кусочек
Шрифт:
— Не стану, — покорно отвечала Тоська.
Мальчик надавил на стенку ее коробки так, что она смялась. Спросил:
— Боишься своей матери?
Тоська кивнула.
— Не бойся, — сказал мальчик. — Я ее убью.
— Убьешь? — переспросила Тоська.
— Да. Убью.
И Тоська вновь почувствовала в самом низу шеи что-то,
— Я подарю тебе оранжевого зайца. Или вертолет. Что хочешь. Я покажу тебе все свои игрушки. Пока ее нет дома, выберешь. Но только не убивай ее. Пожалуйста.
— Не надо ничего дарить, — ответил мальчик. — Я уже решил. Она сегодня точно тебя побьет. А чтобы не успела побить, я ее убью. Сегодня дождусь ее у вас в подъезде…
Сквозь его кудряшки светило солнце. Оно было везде — на желтых коробках, на киоске, на траве. Даже небо было светло-желтое от солнца. Тоська посмотрела в небо и зажмурилась.
Тут же она увидела перед глазами свою маму. Мама стояла в коридоре к зеркалу спиной и перед своим лицом держала маленькое зеркальце. Так можно узнать, что у тебя за спиной. Но мама хотела разглядеть только себя сзади. В зеркальце она смотрела напряженно. Одергивала на себе жакет, одергивала юбку и опять смотрела. Лицо у нее при этом было такое, точно она вот-вот станет на тебя кричать. Но мама рассматривала свою спину молча, и Тоська пыталась угадать, чем она в этот раз свою маму рассердила.
Вечером мама придет с работы в этом пиджаке и юбке. Солнце спрячется куда-то за соседние дома. В подъезде будет совсем темно. Вот так. Тоська зажмурилась посильней, а потом сразу открыла глаза. Солнца становилось все больше, и оно уже заполняло собой все вокруг. И вместе с солнцем росло то странное, мешающее, в самом низу шеи, и уже в груди, между ключиц, не дающее говорить и дышать — то, что сегодня появилось в Тоське в первый раз, и потом, почти сразу — во второй. Сначала — оттого что Алису увезли в грузовике, и вот теперь — оттого что этот мальчик из соседнего подъезда хочет убить ее маму.
Он думал, Тоська будет рада, а она совсем не рада, — и теперь он спрашивает у нее почти как спрашивает мама, все время повторяя «почему?»: «Ну, почему ты мне сейчас не разрешаешь убить ее, ну почему, скажи, нельзя? Я подкараулил бы ее — и все дела. Она сегодня точно станет на тебя кричать, и еще знаешь как отлупит! Баба Зоя все расскажет ей, она же обещала. Она не забывает никогда. Ты, что ли, глупая совсем?»
И мама тоже говорила, что она глупая. Тоська стоит и водит пальцем по стене коробки, не зная, что сказать. Мальчик смотрит на нее, готовый зареветь. Среди коробок они сейчас одни. Все дети уже носятся вперегонки за домом, по улице — здесь такой простор, не то, что во дворе. Но кто-то еще по привычке смотрит, как бы не налететь на странную девочку, которая во время всеобщей возни любила забраться в самую гущу, и там стоять и всем улыбаться.
Но девочки не было там среди них — Тоське-то от киоска это было хорошо видно. Отсюда просматривалась вся улица — и Алиса шла по этой улице уже в самом конце, у поворота к реке, в своем длинном китайском платье, под руку с другой красивой девочкой. Неужто с Люсей? Тоська выскочила из коробки и помчалась вслед за ними по улице, оставив мальчика в недоумении смотреть ей вслед.
Девочки шли далеко, и постепенно у нее начало сдавать дыхание. Тоська пошла шагом, потом остановилась совсем — сил не было. Девочки уходили, их было не догнать. Тоська прижалась к стене дома, думая отдышаться, чтобы потом снова броситься за ними бегом. И пока она стояла, громко дыша, ее вдруг охватил страх, что девочки не станут с ней играть, что они скажут теперь ей в один голос:
— А, прибежала, дурочки кусок! — и получалось, что ей тяжело дышать от страха.
Тоська постояла еще, пока девочки не скрылись за поворотом, а потом тихонько побрела к себе во двор.