Душа Бога. Том 2
Шрифт:
И сейчас он вновь принял этот облик, мимоходом удивившись, как же легко это далось: сбросить привычную личину, обернуться крутящимся смерчем, ощутить, как всё его существо становится силой – не в последний ли раз?
Был момент, когда он падал в бездну Неназываемого, тоже отринув телесность, воплощённость; когда собирал души, сделавшиеся одним целым с подарком Ангелов Пламени, отдавшие свои искры Пламени Неуничтожимого его клинку – не растворившиеся в нём, не сгинувшие, но словно бы взявшиеся за руки, готовые к сражению в строю невиданного ранее войска.
Строй душ – огненный клинок.
Он
Кто бы ни пытался собрать таким образом силу, он ничего не сможет поделать с надвигающимся, с каждым мигом растущим кристаллом Дальних. Сущее замирало перед ними, в конце концов должны были замереть и сами Дальние. Однако оставалась в пределах Упорядоченного ещё одна сущность, которой не было в исходном Плане Творца, сущность, что явилась сюда из бездн настолько неведомых, что никто, ни Боги Древние, ни Боги Молодые, ни Боги Новые так и не смогли познать их, эти провалы.
Посреди сущего по-прежнему пребывал Неназываемый.
И он терпеливо ждал.
Конструкты спешили, они мчались со всех ног и со всех лап. Среди них должны были находиться и кукловоды, маги, достаточно могучие, чтобы, раздвигая слои реальности, пробиваясь сквозь твердь равнин Иды, где стоял Асгард, последовать за ним, Хедином.
Познавший Тьму на миг понадеялся, что, выследив этих чародеев, он покончит и с преследованием, но нет – он не видел отдельных магов, что творили бы заклятия; колдовала (если это только можно назвать «колдовством») вся совокупность бросившихся ему наперерез чудищ.
Эта магия не могла его остановить. Кружащаяся в вечной погоне за самою собой мощь отбрасывала несложные чары; огненные ядра и бледные росчерки молний бессильно угасали в тёмном вихре. Познавший Тьму вновь – на краткий миг – вспомнил их последнюю битву с Сигрлинн, когда они оба вот точно так же сбросили человеческие оболочки, сойдясь в поединке чистых сил; и потом он, Хедин, очень-очень долго не прибегал к подобному.
Конструктам удалось обогнать его, ходы и норы в пространстве они прогрызали очень быстро, словно зарывшиеся в головку сыра голодные мыши.
Но кровавая пуповина была уже совсем рядом.
Огненный меч рубанул резко, вкось – и провалился в пустоту.
Рукотворные монстры словно взрывались изнутри один за другим, лопались перезревшими сливами, расплёскивая внутренности и зеленоватую жижу; однако гибли они не напрасно.
Сущее, удерживавшее Нового Бога, стремительно истончалось. Оно таяло, расползалось, подобно гнилому сукну под пальцами. Конструкты рвали вокруг себя саму плоть Упорядоченного, проваливались в ими же открытую пропасть, однако не останавливались.
Бестелесный магический вихрь не нуждается в опорах. Пропасти и бездны его не сдержат – Хедин закрутил вокруг себя огненный меч, и самые нерасторопные или же самые смелые из конструктов распались чёрной золой, но даже не попытались защититься.
Они словно разъедали, растворяли сущее, и вместо него оставалось нечто пустее пустоты, не Реальность и не Межреальность;
А за пустотой воздвигалось новое, но отнюдь не незнакомое.
Тот самый барьер Творца, его они с Ракотом уже пробивали и пробили великой ценой, ценой жертвы его, Хедина, которую уже не повторить.
Познавший Тьму не успевал. Пустота не держала его, приходилось расходовать силы, а впереди, чувствовал он, сгущалась непробиваемая преграда. Завеса, стремительно сворачивавшаяся в сферу.
И этой ловушке в подмётки не годилась та, что в своё время поджидала их с Ракотом на выходе из Эвиала…
Армада ощущала сейчас нечто вроде истинного удовлетворения. Она успела. Враг Хедин оказался-таки в ловушке. Не самый лучший исход противостояния – сила Врага осталась при нём, она не послужит Начальствующим; но и это тоже в границах приемлемости. Армада прибегла к импровизации, к тому, что было позаимствовано ею от сотворивших её, не в виде прямых приказов – но обрывками идей, концепций, теорий. Армада не должна была думать так – однако она тоже изменилась, и куда сильнее, чем полагали её способной Начальствующие.
Она сотворила ловушку, заключила Врага Хедина в капкан, в непроницаемую сферу, ограждённую барьерами, какие не пробить даже ему. Армада заплатила за это очень дорого, и оставшихся сил её уже не хватало, чтобы одержать победу на поле боя; самое большее – затянуть битву, заставить Врага Ракота растратить ещё сколько-то сил. Однако Источник принадлежал Армаде, и он готов был исполнить своё предназначение.
Начальствующие всегда имеют куда больше одного плана. Их, планов, даже не два и не три. Они налагаются друг на друга, перекрещиваются, сходятся и расходятся, и невозможно предсказать, какой из них сработает в конце концов. Создатели Армады пытались предусмотреть все мыслимые и немыслимые исходы.
И они предусмотрели все. Ну или почти все. Кроме лишь одного: Армада чем дальше, тем больше хотела жить.
Она чем дальше, тем сильнее ощущала боль, когда погибал очередной её конструкт, хотя по идее Начальствующих это вообще должно было отмечаться лишь как чисто арифметическая потеря.
Но нет. Огненный меч Врага Хедина обжигал, и сознание Армады сжалось от этой боли, неведомой ранее. Части её, Армады, срывались в раскрытую ими самими бездну, и Армада содрогалась всякий раз от новой потери.
Это стало совершенно неожиданным. Только что этого не было – и вдруг оно появилось; а вместе с болью явилась и ярость.
Часть Армады отделена; оставшихся не хватит для победы, но Источник должен сослужить Начальствующим свою службу – после этого она, Армада, сможет отступить, залечить раны, восстановиться…
Ракот Восставший пробивался к Источнику. Его надо было очистить независимо от того, получится ли у брата задуманное или нет.