Душа демона. Искупление
Шрифт:
В итоге через десять минут пытки я не сдержался и зашипел, обнажив увеличившиеся клыки. Мне стоило огромных усилий скрыть рвущуюся наружу тьму своих глаз, чтобы не напугать до смерти маленьких мучителей. Я зажмурился и впился в деревянную ступеньку крыльца начавшими деформироваться когтями.
Я думал, что мой оскал заставит пузатую мелочь разбежаться. Но не тут-то было!
До безумия любопытная Даша видать возомнила себя стоматологом. Сидя у меня на коленях, девчонка без зазрения совести сунула палец мне
Я обалдело распахнул глаза.
– Ух, ты! – С диким восторгом прошептала мелкая садистка, обхватывая ручками мое лицо. – Какие челные глазища! Я бы тоже такие хотела!
– Милая, – как можно спокойнее проворковал я, – не нужны тебе такие глазища. Ты же не хочешь всех своих друзей распугать.
– Так они ж не стлашные.
Вот Бездна! И ведь сидит и смотрит на меня безо всякого опасения. А остальные, видя заразительный пример, глядят так же. С любопытством и наивной детской непосредственностью.
Чересчур смелая молодежь пошла!
– Эл!!! – Вдруг до меня донесся радостный вопль.
Я вскинул голову.
Ванька бежал вдоль забора, размахивая длинными руками. Чуть ли не сорвав с петель калитку, он влетел на участок, но путь ему преградила детвора.
– Вань, спаси меня от этих мелких заноз, а? – Взмолился я.
Но напарник как-то странно отреагировал на мою просьбу.
– А можно потрогать? – На его лице была непонятная мне одухотворенность, а взгляд был устремлен на мои рога.
– И ты туда же! – Я реально разозлился и вскочил с места, одновременно подхватывая свалившуюся с моих колен Дашу и ставя ее на землю. – Ну, ладно неразумные дети! Но ты! Взрослый мужик!
– А я осторожненько. Одним пальчиком…
Вот и настал предел моего терпения.
Я двинулся на Ваньку, по дороге принимая свою естественную форму. Сдерживать трансформацию, вызванную яростью, я уже не мог. Да и не хотел. Вероятно, это была своеобразная психологическая защита. Сейчас я намеренно хотел, чтобы меня испугались и оставили в покое.
Однако и напарник, и дети снова отреагировали лишь бурным восторгом.
Да идите вы! Лесом!
– Что мне сделать, чтобы вы все исчезли, а? Устроить кровавое месиво?
– Эл, ну, извини, – повинился Ванька. – Просто я рад, что комитетские тебя отпустили.
– А с чего ты взял, что меня отпустили?! Может костромского отделения уже не существует?! А останки магов погребены под развалинами?!
– Это не в твоем характере, – без всяких сомнений возразил напарник.
– Ты меня совсем не знаешь!
– Ошибаешься. Я ведь очень хорошо чувствую людей. И не смотри, что я с виду легкомысленный балабол. Я давно уже понял, что ты другой. Но для меня это не имеет никакого значения.
Вот и приплыли!
Я смотрел в его веснушчатое жизнерадостное лицо и недоумевал. А он просто протянул руку и добавил:
– Мне не важно, кто ты и кем был раньше. Ты мой друг, и менять свое отношение к тебе я не собираюсь.
И я внезапно успокоился. Его слова будто одним махом стерли тянущий внутри страх и желание отгородиться от всего мира. Я протянул свою руку в ответ. Хотя смысл этого человеческого жеста мне был абсолютно не понятен. Подобное действие воспринималось мной, как вторжение в личное пространство. Но сейчас я заткнул свои инстинкты поглубже и пошел на поводу у Ваньки.
– Мне давно уже нужно было примириться с тем, что спорить с тобой бесполезно, – моя улыбка получилась вымученной.
– Вот и я о том же! – Согласился Ванька, а потом строго глянул на притихших детишек. – А ну-ка сейчас же разбежались по домам!
Как ни странно, ребятня его послушала. А Даша напоследок подошла ко мне и, дернув за крыло, серьезно сказала:
– Маме я не скажу, что ты мне лога показывал.
Прозвучало это как-то неоднозначно. И я нахмурился, глядя в след убегающей девчушке. Ванька же, наоборот, еле сдерживал смех.
– Вот что ты ржешь? – Возмутился я. – Она же сейчас придет домой и выложит все родителям. И потом не удивляйся, почему за мной все село с вилами бегает!
– Да не думай ты о том, что подумают другие. Мало ли какие тараканы у них в голове. Уверяю тебя, через пару дней они привыкнут и успокоятся. Даже гордиться будут таким соседством.
– Сомнительно это, – я тряхнул непослушными волосами и снова вернул себе человеческий облик.
– Ну, вот! Опять скукота! – Расстроился напарник.
– Тебе скучно? Тогда у меня есть для тебя веселое деловое предложение.
– Какое?
– Помочь мне с забором деда Макара.
Ванька хохотнул.
– Неужели старый пень вынудил тебя чинить свой сгнивший еще в прошлом веке частокол?
– Я не особо сопротивлялся. С ним же спорить еще похлеще, чем с тобой. К тому же его забор действительно сломал я.
– Вот старый пройдоха! – Ругнулся напарник. – Умеет же воспользоваться ситуацией! Когда идем?
– Прямо сейчас, – я был рад, что Ванька с легкостью решился мне помочь. А еще я испытывал невероятную благодарность за его бескорыстную поддержку и так мне сейчас необходимое дружеское тепло.
Таню хоронили всем селом.
Яркое осеннее солнце и безоблачное голубое небо совершенно не вязались с печальными лицами вокруг. Уныние висело в воздухе, давило на сознание, и я ощущал невообразимый дискомфорт. Почему-то внутри скреблось чувство вины. Хотя я понимал, что к смерти Таньки не имею никакого отношения.
Находящиеся рядом люди иногда косились в мою сторону. Но ни разу я не увидел в их взглядах укора, страха или отвращения. Лишь боль утраты, сожаление и печаль.