Душа дракона
Шрифт:
– Слишком неравные силы?
– Умный, – горько усмехнулся Франк. – Да… силы в любом случае неравные, но с мечом в руках я приношу все же не столько смерти, сколько с огнем в глотке. Иллюзия равенства… Ладно, не бери в голову, тебе своих проблем хватает, не стоит грузиться еще и моими.
Диль послушно отстал, и Лири тут же взяла его за руку. Как маленький ребенок папу. С каждым днем она все больше к нему тянулась, а он чувствовал все большую ответственность. Ну смешно! Честное слово, смешно: бродяга чувствует ответственность за принцессу! И чтобы не смеяться, он старался сводить все к обычным мелким заботам: помогал перебираться через завалы, подсовывал кусочки понежнее, ночью ложился рядом, чтобы ей было теплее.
Сколько угодно можно было гадать, что думает Франк, потому что он своими мыслями не делился, совсем замкнулся в себе и без того неразговорчивый Кай, но не составляло труда понять, что он ищет в себе следы монстра. Ори не думал. Он делал дело, единственное, которое умел, и умел хорошо.
Преследователи не желали отставать. Правда, особенно и не приближались, памятуя об угрозе Франка, но Диль подозревал, что это ненадолго, снова обнаглеют, или Сандурен подберет других, бесстрашных – или безумных, и нападения возобновятся. А передышки в виде города пока не предвиделось.
Илем был больше обычного погружен в себя, но нередко делился своими мыслями. Вроде бы делился с Дилем, потому что пристраивался рядом, но шли они тесной группой, и его слова слышали все. И никто не комментировал. Илем искренне удивлялся: ну неужели не интересно?
Лири иногда не выдерживала, начинала спорить, и Дилю казалось, что она делает это исключительно из чувства противоречия. Из обыкновенной неприязни. Только вот не получалось: Илем так или иначе всегда выходил победителем, просто потому что был старше, опытнее, искушеннее. К тому же его едкие шуточки бесили принцессу, а вот он оставался равнодушен к ее попыткам уязвить. И надо отдать ей должное: девушка была не в пример деликатнее и никогда не упоминала о Силли.
Вина. Грех, который невозможно искупить. Боль, которая не проходит. И самообладание принцессы, загнавшей эту боль так глубоко, что никто ее и не замечал. Илем горячился, обзывал Диля идеалистом, потому что не верил в эту боль и эту вину, а Лири не возражала. И правильно делала.
Дорога становилась труднее. Слишком густой лес, слишком переменчивая погода, дожди, не то чтоб сильные, но утомительные. Одежда не просыхала, в сапогах хлюпало – и хлюпала носом Лири, и Илем заматывал шарфом не шею, а правую руку, кашлял Кай, недовольно ворчал Ори, хотя он меньше всех реагировал на холод. Франк не давал им замерзнуть окончательно, то есть без него наверняка было бы еще хуже, только все равно устал даже Диль. Зато, как ни странно, плечо практически не болело, хоть представления устраивай.
Все. Кончились твои представления, акробат.
А жаль…
* * *
Диль никогда не разбирался в искусстве охоты. Самой серьезной дичью, которую он добывал, были кролики. По разным причинам: и оружия никогда не имел, чтобы, скажем, оленя подстрелить, а если бы и имел, то не стал бы, и опять по нескольким причинам, главная из которых – законопослушность, ведь охота на крупных животных почти везде считалась браконьерством. Правда, за это не вешали уже лет тридцать, но наказывали жестоко, потом месяц сидеть не сможешь. Встречал Диль таких.
В общем, он позволял себе только рыбу ловить, силки ставить или камнем мелочь всякую подбивать. Это не запрещалось, а кое-где даже поощрялось, кролики могли расплодиться настолько, что вредили урожаям. В серьезной охоте он ничего не понимал и недоумевал, завидев большую группу всадников с разнообразным оружием, собаками, загонщиками, рогами и прочим реквизитом.
А сейчас начинал разбираться. С точки зрения дичи.
Их загоняли.
Не удавалось добраться до города, Франк, беззвучно ругаясь, вынужден был сворачивать снова в леса. Комфорт кончился,
Только на привале Франк немного успокоился. Объяснил, что привычные правила подразумевают отсутствие нападений только в больших городах, да вот обе стороны старались не впутывать мирных жителей ни в каких местах. Уже больше пятисот лет. Вплоть до вчерашнего дня.
И тихо поклялся самому себе, что вне зависимости от исхода миссии он наплюет на принципы защитника и лично отыщет Сандурена.
Диль поверил – и не поверил. Отыщет – да, бесспорно, но вот хладнокровно убить не сможет. Рука не поднимется, как не поднялась когда-то на Хантела.
Когда-то… Год прошел. И, собственно, уже настала зима, только в этих краях снега не видывали так давно, что и не знали, как он выглядит вблизи. Снег – это вон то белое на вершинах, до которых никто и не добирается, потому что незачем, перевалы – они куда ниже, там снега не бывает… Было промозгло, холодно, озноб стал постоянным спутником, то и дело простужалась Лири, слава богам, дальше насморка не доходило. Почти беспрерывно кашлял Илем и наотрез отказывался от единственного лекарства, которое могло бы ему помочь – человеческой крови. Нечувствительный к погоде Ори на привалах отдавал свое одеяло Лири, а сам сладко спал на голой земле. Кай норовил укрыть Илема не потерявшим белизны плащом. А Диль ничего. Он в такую погоду путешествовал куда более скудно одетый.
Франк напряженно думал о своем, и Илем к нему не приставал. Проводник то и дело менял направление, но отделаться от преследования не удавалось. Когда Кай предположил, что за ними следят магическим способом, он только головой покачал: нет, это серьезное нарушение правил, и хорошо бы так, потому что это дало бы ему право лишнийраз стать драконом. Равновесие соблюдалось неизменно уже тысячи лет.
Дилю казалось, что Франк уже готов использовать еще одну возможность и выжечь огнем преследователей вместе с парой акров леса. Это пугало. И заставляло думать, до какого края может дойти защита… до какого предела готов дойти он сам, защищая Лири? Принять ее стрелу – это так просто…
Стычки были короткими и скорее досаждающими, чем серьезными. Однако враги неизменно теряли одного-двух своих. Диль задавался вопросом, насколько ж неиссякаемы ряды Белого ордена, где они берут подкрепление в этакой глуши, неужели набрали столько силы, что послали за ними целую армию.
Илем был уверен, что такого с Франком прежде не случалось, что он озабочен сверх меры, что он растерян, а довести до растерянности дракона, прожившего две тысячи лет, – это уметь надо. Кай молчаливо соглашался. Эльф подтверждал – нет, магии нет, его амулеты подсказали бы. Ори только плечами пожал: значит, следопыт есть, и хороший, может, даже орк, известно же, что орки не только воины наилучшие, но и следопыты. Никто не возразил. А скрыть следы восьми человек невозможно. Кто-то да оставил след на влажной земле, кто-то да сломает веточку или зацепится краем плаща за колючку. Так что они и не пытались маскироваться, просто шли и шли, а горы приближались. Еще не Серые горы. До них оставалось несколько месяцев пути.