Душа и дьявол
Шрифт:
Натянув комбинезон, я села и стала смотреть на перышко. За окном понемногу стемнело. И тогда оно шелохнулось. По комнате словно ветер пролетел. Перышко вспорхнуло и вылетело в прихожую. Там оно легло на пороге.
Я ожидала всего на свете — явления верхового козла, запряженной драконами колесницы, разверзшегося потолка, — только не того, что на шабаш придется идти пешком. Пришлось накинуть поверх комбинезона самое длинное из моих платьев и отворить дверь. Перышко вылетело на лестницу.
От современных бесов, видимо, можно было ожидать любой нелепости. Я взяла сумочку — вполне возможно,
Идти оказалось недалеко. Перышко привело в трехэтажный облупленный дом, на первом этаже которого были химчистка и прачечная. Я перепугалась — шабаш в химчистке? Оказалось, нет. Перышко влетело в парадное и вознеслось на второй этаж. Там оно легло на коврик перед дверью. Мне оставалось только позвонить.
Должно быть, для советской женщины «шабаш» и «группен-секс» — синонимы. Честное слово, я ожидала увидеть толпу голых людей, занимающуюся любовью вповалку, на диванах и под столами. Но дверь мне открыла почтенная седая дама в закрытом нарядном платье. Волосы были тщательно уложены, лицо аккуратно подкрашено, словом — вид самый достойный. На ногах у нее были элегантные лодочки с бантами.
— Добро пожаловать к нам на шабаш! — сказала дама и провела меня в просторную комнату.
Посреди этой комнаты стоял круглый стол. А за столом сидели шесть женщин разного возраста, но все одинаково элегантные, кроме одной бабуси попроще. Они пили чай из нарядных чашек, посреди стола чуть ли не светился домашней выпечки роскошный торт с разноцветными розами. По хрустальным блюдам были разложены пирожные и пряники. Я огляделась — ни одного мужчины. Мне стало неловко за мое платье и выглядывавшие из-под его подола штанины комбинезона.
Перышко тоже просочилось в комнату, вспорхнуло и улеглось у меня на груди. Тут я заметила, что и другие женщины украшены такими же черными перышками.
— Садитесь, — предложила хозяйка, — и будем знакомиться. Меня зовут Анна Анатольевна. Можно просто Анна, мы здесь обходимся обычно без отчества.
— Жанна, — коротко сказала я, соображая — неужели все они подписали договор с туманным бесом?
— Клавдия, — улыбнулась, отодвигая для меня стул, самая молодая из женщин. И тут я поняла, что это была первая улыбка за все то время, что я изучала комнату и участниц шабаша.
— Евгения.
— Галина.
— Нина.
— Рената.
— Баба Стася, — бабуся развела маленькие темные ладошки, как бы недоумевая, — надо же, состарилась, внуки бабой прозвали, привыкла…
Я села за стол. Тут оказалось, что о моем приходе знали заранее — поставили на стол чашку с блюдцем, ее даже не пришлось искать — она стояла напротив пустого, ожидавшего меня стула. Мне налили чаю, подвинули печенье, положили кусок торта. Вообще я таких жирных вещей не ем, но тут из вежливости расковыряла.
— А помнишь, баба Стася, какой ты пирог испекла с ливером? — спросила Евгения, сухая блондинка лет пятидесяти.
— Это о прошлом годе было, — подумав, вспомнила старушка, — когда ты наладилась творожные печенюшки печь. Жаль, я таких не ем, что за выдумка такая — печенье с перцем печь!
— С перцем Нина пекла, — вмешалась Рената, — и не из творога, а из сыра. А у Жени были творожные с лимонной корочкой, как цветочки и бабочки.
И они завели серьезный разговор о формочках для печенья, о муке и о ванилине. Я сидела, молчала, никак не могла понять, что же такое здесь происходит, а когда взглянула на часы, то обнаружила, что эти странные ведьмы уже полчаса говорят о кондитерских делах.
И когда Анна Анатольевна пошла на кухню ставить чайник, я, естественно, выскочила за ней следом.
Она неторопливо налила воду, зажгла газ, поставила чайник на огонь и повернулась ко мне. Взгляд у нее был внимательный и грустный.
— Я ничего не понимаю, — наконец сказала я. — Странный какой-то шабаш.
— А каким же ему быть?
Я пожала плечами. Ну, не таким же, в самом деле, как посиделки одиноких женщин, для которых это, может, единственный повод принарядиться!
— Обычный шабаш ведьм, которые получили то, чего хотели, и теперь мирно ждут срока расплаты, — спокойно сказала Анна Анатольевна. — Получишь то, что вписано в твой договор, и тоже будешь спокойно ждать срока. Так что привыкай.
— Вы… подписали?
— Да.
— И что же вы получили? Простите… но если можно…
— Можно. Мужа от тюрьмы спасла. Хозяйственник он у меня был. Ну, наворотил дел с лучшими намерениями. Загребли…
Анна Анатольевна помолчала.
— А вы? — осторожно спросила я.
— Что — я? Металась, конечно, душу дьяволу собиралась продавать, лишь бы его спасти. Срок-то грозил — дай Боже. Ну, дьявол и явился.
— Этот, туманный?
— Ну да, Зелиал. Предупредил — если хочешь справедливости, так чтобы никакой для себя пользы ты от этой справедливости не ждала. Иначе это будет не справедливость, а совсем другое. А я знала, что мужа подставили, что он разве что в мелочах виноват. Помог он мне мужа вызволить, все вышло по справедливости… Да только муж-то потом к молодой женщине жить ушел. Развода между нами не было, а живет у нее… Ну, хорошо хоть, не за решеткой.
Анна Анатольевна достала из холодильника форму с кремом и опрокинула ее на тарелку. Потом неторопливо отворила шкафчик, выбрала из многих бутылок с непонятными наклейками одну пузатую и полила из нее крем густым желтоватым сиропом.
— Это ликер, — ответила она на мой взгляд. — Сама мастерю. Скажу без скромности — язык проглотите.
Ее ровная речь, без единого всплеска, без улыбки и печали в голосе испугала меня вот чем — ведь если этот Зелиал исполнит мою просьбу, я получу то, чего хочу, то именно так буду ждать срока расплаты! Без эмоций. Без сожалений. Вообще без ничего?
— А он будет? — спросила я, имея в виду Зелиала.
— Он здесь уже не бывает.
— Почему?
— А зачем?
Безнадежно стало мне и беспросветно. Это было мое будущее — пожилая ухоженная одинокая дама, к которой даже купивший ее душу бес — и тот больше не является. И только раз в неделю собираются подруги по судьбе — поговорить ровными голосами про песочное тесто и зефир в шоколаде.
— Он мне нужен, — сказала я. — Он велел мне быть во вторник на шабаше, вот я пришла, а его нет. Как мне его теперь найти?