Душа машины
Шрифт:
Она сделала большой глоток из своей кружки с остывшим чаем и подняла на отца взгляд, в котором читалась искренняя тревога.
– И что теперь будет?
– С нами-то ничего, – поспешил успокоить ее Лажонн, – а вот Цигбел в самое ближайшее время ждут весьма радикальные перемены.
– Думаешь, всего один человек сможет сломать об колено систему, которая здесь выстраивалась годами и десятилетиями?
– Не забывай, этот человек – не абы кто, а сам генерал Голстейн. «Бешеный бык» собственной персоной.
– Ну, положим, с тремя головорезами он как-то справился, – не унималась Трасси, – а если в следующий
– Такого рода «специалисты» за идею не работают, только за деньги. А после сегодняшнего наглядного урока стоимость их услуг, думаю, взлетит до невиданных высот.
– А остальные жители будут молча терпеть диктат Империи и дальше? Их все устраивает, что ли?
– Вот как раз им, Траська, – Лажонн поднял вверх указательный палец, – в существующих порядках очень многое хотелось бы изменить. И появление Голстейна открывает перед ними соответствующую возможность.
– И они готовы закрыть глаза на то, что именно он когда-то закатал в брусчатку защитников Цигбела и подчинил город воле Братьев?
Лажонн немного помолчал, задумчиво шевеля губами и сочиняя внятный ответ. На эмоциональном уровне он вполне разделял точку зрения дочери, но долгие годы путешествий по пустыне, общение с самыми разными людьми и возможность своими глазами наблюдать за происходящими в мире изменениями наделили старого капитана осторожностью суждений и избавили от скоропалительности в выводах. Лажонн негромко прокашлялся.
– Не забывай, Траська, Голстейн свою легендарную славу не с земли подобрал и не в базарном ларьке прикупил. Он ее заслужил потом, кровью, а также умением увлекать людей за собой. Он обладает невероятно сильной харизмой. Известно немало случаев, когда одного его появления на передовой хватало, чтобы воодушевить солдат и помочь им выиграть битву. Генерал очень хорошо знает человеческую психологию и умеет находить с общий язык с самыми разными людьми – от простых работяг и крестьян до полководцев и царственных особ. А потому очень скоро настроения в городе заметно поменяются. Уже сегодня там, на площади, многие начали сомневаться, а дальше процесс будет только нарастать. В свой следующий приезд сюда мы можем Цигбел и вовсе не узнать.
– Хотелось бы верить, – проворчала Трасси, – но я как-то сомневаюсь, что новые порядки, которые наведет тут «Кровавый Папочка», придутся местным жителям по душе.
– Между войной и мирным временем, знаешь ли, существует некоторая разница, – Лажонн тряхнул головой, раздосадованный бестолковостью дочери. – Одно дело, когда перед тобой противник, и совсем другое – когда ты имеешь дело с подданными своей Империи, от благополучия которых зависит и твое собственное будущее. При том, что в обоих случаях это могут быть одни и те же люди, просто времена разные. И, кстати, хочу тебе напомнить, что выстраиванием отношений между Кверенсом и Гильдией Перевозчиков тоже когда-то Голстейн занимался. И даже не убил никого в процессе. Так что…
Шутка получилась не самой веселой, но Лажонну показалось, что приведенный им конкретный пример все же смог что-то стронуть с места в голове непоседливой рыжей девчонки. По крайней мере, она задумалась, а это уже чего-то да стоило!
Ну а сегодня надо бы не забыть надежно запереть на ночь все двери и люки эшелона. Береженому и Пастыри без надобности, как говорится.
Следующие два дня прошли в привычных хлопотах, сопровождающих подготовку каравана к очередному долгому путешествию через пески. Сперва караван загружался углем, что автоматически исключало какую-либо торговлю, да и зевак отваживало – никому не хотелось оказаться покрытым с головы до ног мелкой черной пылью. Весь следующий вечер команда потратила на то, чтобы отдраить борта эшелона, до блеска начистив металлические детали и кое-где подновив фирменную изумрудно-зеленую краску.
Сильней всего прочего Трасси бесила необходимость вычищать набившуюся пыль из щелей в защитных створках. Они уже давно утратили какой-то практический смысл, уже много лет оставаясь постоянно откинутыми наверх, поскольку атаки пустынников остались далеко в прошлом, однако Лажонн категорически отказывался их снимать. Он полагал, и, кстати, вполне справедливо, что бронированные ставни, путь даже неиспользуемые, придают эшелону более грозный и внушительный вид. Но вот чистить их от песка и угольной пыли всякий раз приходилось именно Трасси, как самой легкой и юркой, способной забраться даже в самые труднодоступные места.
Ну а после, когда с наведением внешнего лоска было покончено, настало время закупаться провизией.
Несмотря на все еще терзавшие его опасения Лажонн был вынужден уступить и все же взял Трасси с собой в поход на рынок. Как-никак, а она в таких вопросах разбиралась все же получше мужиков.
Вопреки ожиданиям, Цигбел выглядел вполне буднично, и на его улицах они не заметили никаких признаков того, что в городе творятся какие-то радикальные перемены. По дороге им попался всего один полицейский патруль, да и тот был целиком и полностью занят энергичным истреблением пончиков в небольшой забегаловке.
Сам рынок также не принес никаких неожиданностей, и на обратном пути, трясясь на груженной припасами телеге, Лажонн даже начал сомневаться, насколько были оправданы его меры предосторожности, и не слишком ли он перестраховался, отказавшись от проживания в гостинице. Если дело пойдет так и дальше, то у Трасси наверняка появятся к нему каверзные вопросы, уйти от ответа на которые будет не так-то легко. Ему вовсе не хотелось подмочить репутацию мудрого и ответственного капитана, прослыв в глазах родной дочери паникером и трусом.
Очередной день, однако, счастливо избавил Лажонна от необходимости объясняться с уже начинавшей косо на него посматривать рыжей бестией и убедительно доказал, что под внешней оболочкой повседневного спокойствия все же протекали определенные процессы, время от времени прорывавшиеся наружу.
Трасси как раз заливала очередную порцию масла в масленку, когда с улицы донеслись шум и крики. Отставив канистру в сторону, девчонка подскочила к окну мастерской и перегнулась через подоконник.
Дальше вправо по перрону среди снующих людей наблюдалась некоторая суматоха, как будто сквозь волнующееся море голов и шапок в направлении головного эшелона стремительно мчалась крупная рыбина. С такого расстояния было сложно разобрать подробности, но в следующую секунду движение словно споткнулось, публика расступилась, и Трасси увидела двух полицейских, оседлавших растянувшегося на земле пухлого человечка в явно недешевом плаще.