Душа не считается
Шрифт:
Кирилл забрал меня на своём автомобиле после работы, но не от клиники, а с парковки торгового центра в двух кварталах от неё. Я сама предложила такой вариант, чтобы не привлекать к нашему знакомству внимания моих коллег и не вызвать в коллективе волну пересудов и вопросов в мой адрес. Дошла я туда пешком и минуты три прогуливалась взад-вперёд недалеко от центрального входа. Кирилл остановил свой чёрный внедорожник почти у моих ног и, опустив стекло передней пассажирской двери, пригласил меня в салон:
– Приветствую вас, Инга Леонидовна! Присаживайтесь и я отвезу вас в назначенное место в комфортной обстановке и приятной компании!
Он
Я, подобрав подол юбки, забралась на сиденье, хотя сделать это без стремянки было довольно непросто. Закрыв дверь, я расправила складки одежды, положила сумку на колени и ответила на его самодовольное приветствие:
– Насчёт комфортной и приятной обстановки я бы поспорила, – нащупав ремень безопасности, я потянула его к замку, расположенному между нами. Потом перевела взгляд на водителя: – Сразу так официально – по имени-отчеству?
– Это для конспирации, – Кирилл перешёл на громкий шёпот, а автомобиль тронулся с места, – тем более, ты первая начала.
Он никак не мог унять свои подтрунивания, которые начал ещё вчера по телефону, по поводу моей осторожности в плане выбора места для встречи.
До парка мы доехали быстро. Кирилл всю дорогу без умолку рассказывал про пробки на дорогах, которые ему сегодня пришлось преодолевать, и пытался втянуть меня в разговор, однако я демонстративно игнорировала его и изнывала от нетерпения оказаться на свежем воздухе под сенью многолетних деревьев. Миновав ворота парка, Кирилл предложил занять свободную скамейку неподалёку, однако я настояла на том, чтобы прогуляться, и мы направились неторопливым шагом в сторону почти безлюдной аллеи. Я наслаждалась каждым вздохом, делая это полной грудью, которую совсем не стягивала свободная блуза. Лёгкое неудобство доставляла только сумка на плече, которую Кирилл изначально предложил оставить в машине, но я всё-таки взяла её с собой: в мои планы не входило ещё и покидать парк в его обществе и терпеть его всю дорогу до дома. Я вообще ожидала, что разговор надолго не затянется и мы уйдём отсюда в разное время (Кирилл, безусловно, раньше) и в разных направлениях.
Я держала руки в широких карманах, утопленных в клинья юбки, и вышагивала по ровной поверхности тротуарной плитки маленькими шагами. Вечерний воздух приятно щекотал мои ноздри, а слабо шевелящиеся волосы – щёки и шею. Кирилл шёл рядом и изредка смотрел себе под ноги, в основном же не отрывал своего взгляда, такого изучающего и довольного, от меня. Я прервала затянувшееся молчание:
– Кирилл, мы не на свидании. Ты, кажется, хотел о чём-то поговорить, так говори! И незачем меня так разглядывать.
Я ожидала, что сейчас он отвесит свою очередную «острую» шутку типа «Пытаюсь найти знакомые места…» – это было вполне в его духе, но он удивил меня:
– С момента нашей первой встречи я не перестаю думать о том, как всё могло бы сложиться, если бы я встретил тебя раньше, допустим, несколько лет назад.
Он задумчиво посмотрел вперёд и продолжил:
– Но эти мысли пришли позже, уже после того, как я чуть не перевернул всю гостиницу, а потом и парковку в поисках тебя. И спустя ещё несколько дней, пока пытался придумать способ, как найти тебя в городе-миллионнике.
Я ухмыльнулась, глядя на носы своих туфель, и даже не пытаясь делать вид, что верю его словам, быстро заговорила:
– Ну, продолжай, продолжай. Я уже
Кирилл заметно оживился:
– Почему сразу ошибка, брак, жена? Между прочим, была у нас и любовь, и страсть, если хочешь. Ты знаешь, сколько я её добивался? Молодая, неприступная… Да я места себе не находил, пока она не согласилась выйти за меня замуж. Но… – Он замедлил шаг: – С годами всё ушло куда-то, улетучилось. Представляешь? – Он повернул голову в мою сторону: – И любовь, и страсть – всё прошло!
Я продолжала молча слушать.
– У нас уже несколько лет нет ни нежности, ни искр, как в молодости, ни теплоты. Наверное, это и называют привычкой? – Кирилл вопросительно посмотрел на меня.
– Не знаю, – я покачала головой, продолжая умиротворённо улыбаться окружающей атмосфере, – я с таким не сталкивалась.
– А как же сын? Ты разве не была замужем?
– Ну, мы же с мужем не семнадцать лет вместе прожили. Быстро сошлись, ещё быстрее разошлись, нам и привыкнуть-то было некогда.
– Вот видишь. А я знаю, о чём говорю. Я вспоминаю, как начинался наш роман, как мне голову сносило от одной только мысли о ней. Я сразу решил, что женюсь! А сейчас даже поверить не могу, что всё это было на самом деле, что было между нами. Знаешь, мы ведь действительно последнюю половину нашего брака живём каждый своей жизнью: она безумным желанием завести ребёнка, я – работой и осознанием того, что мне уже не двадцать пять и хочется ещё прожить яркую, насыщенную жизнь, и я даже не совсем уверен, готов ли … – тут он замялся, – потратить ближайшие двадцать лет на то, чтобы заниматься опекой ребёнка, его образованием.
– Ты хочешь сказать, что считаешь упущенным для себя момент стать отцом?
Он неуверенно посмотрел на меня, а я продолжила:
– Кирилл, я знаю, сколько тебе лет, и мне вполне понятны твои опасения и сомнения по поводу предстоящего отцовства. Поверь, это нормально и встречается даже в двадцать пять.
– Я не совсем об этом. Понимаешь, Катя – родной для меня человек, замечательная женщина, она идеальная жена, но уже, видимо, не для меня.
Я озадаченно посмотрела на него.
– Понимаю, что ты сейчас думаешь. «Нашёл время! Жена на сносях, а он в кусты!» Но это не так. Я давно остыл к ней как к женщине, даже как к хозяйке своего дома. Несколько лет я приходил туда и только и видел заплаканное лицо и трясущиеся руки с отрицательным тестом на беременность. Каждый раз она воспринимала это как трагедию, как угрозу для нашего семейного счастья. Но угроза уже давно была не в этом. Да я и не упрекал Катю ни в чём и никогда, даже когда, пройдя вместе с ней необходимые и неприятные процедуры, стало ясно, что я ни при чём. Просто потом я понял, что в жизни бывает и другое счастье, другой смысл, что не всё подвластно нашим желаниям и нужно радоваться жизни такой, какая она есть. А потом, к сожалению, я понял ещё, что меня не тянет к ней так, как раньше. И много раз предпринимал попытки поговорить с ней об этом, но тут же видел её отчаявшееся лицо, снова слышал об отсутствии ребёнка, такого желанного, что не решался лишить её хотя бы надежды. Я начал жить, с каждым днём осознавая, что больше так продолжаться не может, что сам оттягиваю неизбежный момент, и в то же время я не осмеливался причинить ей боль.