Душа не считается
Шрифт:
– Созвонимся, но, наверное, уже на следующей неделе.
Кирилл громко выдохнул, присвистнув, и откинул голову на подголовник.
– У меня в понедельник конференция, как раз на выходных буду свою работу «подчищать» и готовиться.
Я уже хотела открыть дверь, когда Кирилл изобразил на лице разочарованную гримасу:
– Поцелуи между нами тоже исключаются?
– Кирилл, – закатила я глаза к потолку, – мы тут у всего двора на виду!
Потом, оценив застывшее выражение лица Кирилла, похожего в этот момент на обиженно-требовательного ребёнка, я окинула беглым взглядом двор, утопающий в сумерках, и быстро коснулась своими губами его рта. Опередив ответный порыв, я быстро открыла дверь, и, скользнув вниз по подножке,
***
Прошло чуть больше месяца. За это время Кирилл побывал у меня в гостях трижды и каждый раз сокрушался, что встречи не случаются чаще. Я игнорировала его неуступчивость и назначала дни и время, когда Степаши не было дома с вечера до следующего утра или все выходные. Кирилл оказался галантным кавалером и, несмотря на характер нашей связи, который я обозначила в самом начале, старался сделать каждый свой визит эффектным и неповторимым. Первый раз он пришёл с шампанским и цветами. Во второй вручил мне сладкий букет ручной работы из клубники в шоколаде и классическую коробку конфет со словами: «Не знал, что тебе больше понравится». Тогда я попросила его больше не приносить таких «приметных» презентов, чтобы мне не пришлось в очередной раз придумывать для сына легенды о том, что в гости заходила подруга или подарили на работе. Степаша, уже не маленьким мальчик и, хоть не задавал мне неловких вопросов, был очень сообразительным. Я же вовсе не хотела, чтобы он знал подробности моей личной жизни и начал догадываться о появлении в ней мужчины. Кирилл, однако, не отличался понятливостью и в третий раз пришёл с прозрачной пластиковой коробочкой в руках, среднего размера, внутри которой на дне, служившем подставкой, крепилась сувенирная модель корабля, выполненная довольно реалистично. На мой вопросительный взгляд он пояснил:
– Это не тебе, а твоему сыну. Я о таком в школе мог только мечтать!
Сухо поблагодарив, я приняла подарок, но сразу оговорилась, что выдам его за свой собственный и ещё раз настойчиво попросила больше не приносить в мой дом ничего, что могло привлечь внимание. Кирилл не особо расстроился и только в недоумении пожал плечами.
Ещё Кирилл очень любил поговорить. Нет, не в постели, конечно, но после его пробирало на беседы разного характера: то он заводил душевные разговоры о любви и смысле нашего существования, о предназначении мужчины и женщины на земле, то принимался болтать о событиях, произошедших в те дни, пока мы не виделись, часто приставал с расспросами о том, как протекает моя жизнь. Я же, наоборот, старалась избегать затянутости встреч, не устраивала по их поводу торжественных ужинов и стремилась тактично, но побыстрее проводить его домой.
Не могу сказать, что я совсем не готовилась к нашим рандеву. Как хозяйственная и дорожащая своей репутацией женщина я наводила порядок во всей квартире, несмотря на то, что Кирилл не устраивал обход всех комнат. Сама я собиралась не менее тщательно и уделяла внимание каждой детали – от маникюра до красивого белья. Старалась я не только для мужчины, которому предстояло всем этим насладиться, но и для себя, ведь как любой женщине, мне хотелось выглядеть и ощущать себя неотразимой.
Периодически я видела Катю в клинике, но в те моменты, пока длился приём, я старалась максимально сосредоточиться на работе и отгоняла от себя тревожащие мысли. Я была немногословной, заведомо напуская на себя озабоченный вид, чтобы создалось впечатление, что я очень сильно загружена делами. Здесь мне не приходилось кривить душой: за моей дверью всегда присутствовала очередь из пациентов, и часто звонил служебный телефон. Тем более беременность Екатерины протекала вполне благополучно и в скором времени она должна была стать мамой, а я отправила бы её карту в архив и распрощалась с чередой «неудобных»
Таким образом я практически успокоила своё внутреннее волнение и научилась быстрее справляться с эмоциональной тяжестью, остававшейся после наших с Катей встреч. Практически со дня на день я была готова получить сообщение о том, что изнывающая от ожидания роженица отправилась в роддом, и мысленно пожелать ей всего самого доброго, а затем, как я обычно делала, написать уже счастливой мамочке слова поздравления. Но в ходе очередного приёма Катя вдруг завела старую тему, подойдя к ней очень аккуратно:
– Инга Леонидовна, можно поинтересоваться?
Я подняла на неё глаза, оторвавшись от записи, которую вносила в карту.
– Конференция, к которой вы готовились, уже прошла?
Меня приятно удивил такой интерес, проявленный к моей профессиональной деятельности, и я охотно поделилась результатом:
– Да, довольно успешно. Было много достойных внимания лекторов, выступлений. И мою работу присутствующие коллеги достаточно высоко оценили.
– Я и не сомневалась. Поздравляю вас! – Катя искренне улыбнулась мне.
– Спасибо! – улыбнулась в ответ я и продолжила заполнять пустые графы необходимыми сведениями.
Катя с внезапно возникшей смелостью и одновременно надеждой в голосе продолжила:
– Вы извините за настойчивость, но я спрошу. Мне ведь до родов осталось совсем чуть-чуть, боюсь потом просто не получится.
Я отложила ручку в сторону и вновь посмотрела на Катю, которая заговорила уже увереннее:
– Теперь мы сможем сходить все вместе в ресторан? Вы, я и Кирилл? – Решив, наверное, что я могла запамятовать имя её супруга, она добавила: – Мой муж.
Я, признаться, считала, что Катя уже забыла про своё приглашение, ведь прошло столько времени, а она не напоминала о нём. Но, видимо, я недооценила настойчивость и доброжелательность этой женщины.
– Катя, я даже не думала об этом. Если честно, я полагала, что вы сейчас сосредоточились на подготовке к родам. Вам, наверное, самой не до этого. Мы можем не ходить, я не обижусь, не переживайте.
– Ну что вы? – Катя чуть не подпрыгнула на стуле. – Я просто не решалась вас постоянно донимать этим. Я очень хочу с вами встретиться. И мой муж. Поверьте, он будет очень рад.
«Я так не думаю», – пронеслось у меня в голове, и я отвела глаза в сторону. Не представляю, как можно сидеть с ними обоими за одним столом, если только при упоминании о Кирилле я не могла смотреть ей в глаза.
Поскольку приём подошёл к концу, а Катя, очевидно, боялась получить от меня очередную отговорку, она заторопилась уйти, держа в руке лист с записью на следующий приём. Уже в дверях она безапелляционно заявила:
– Инга Леонидовна, вы сегодня подумайте, когда вам будет удобно, а завтра я позвоню и мы договоримся.
Потом она добавила, уже смущаясь:
– Может, всё-таки получится на этой неделе, а то сами ведь знаете…
Она застенчиво улыбнулась и показала глазами на свой живот.
Не дождавшись моего ответа, Катя открыла дверь и со словами: «Всего доброго!» вышла из кабинета.
Я закончила череду приёмов и, сидя в рабочем кресле, уставилась в окно, нервно покручивая пальцами шариковую ручку. Мне не давала покоя перспектива оказаться лицом к лицу с Кириллом в обществе его жены. Весомых причин отказать ей, которые я могла бы озвучить и тем самым, безусловно, обидеть человека, относившегося ко мне с такой доброжелательностью и даже почтением, у меня не было. И всё-таки я решила: в любом случае нужно что-то придумать. Я взяла со стола свой телефон и направилась в сад, который окружал здание клиники. Там обычно было немноголюдно, и мне никто не помешал бы спокойно поговорить. Оказавшись в дальнем его углу, под ветвями какого-то, напоминающего экзотическое, дерева, я набрала номер Кирилла. Через пару гудков он снял трубку: