Душа ночи
Шрифт:
Душа незнакомки вырвалась наружу и завизжала так, что мужчины свалились на землю, корчась и скуля. Протянув ладонь, я поймала тонкую нить чужого сознания и зашептала:
— Всё то, что я люблю уходит в бесконечность
Всё то, что я люблю расстаяло как дым
Расстаяла наивная и детская беспечность
И мир в мгновенье стал до откровенья злым…
Душа погибшей много лет назад ведьмы зачарованно застыла и доверчиво потянулась ко мне.
"Больно", — прошелестела она и я осторожно коснулась её, разделяя страдания многочисленных воскрешений в разлагающийся телах. Рато пытался впихнуть её в тёплую, но уже мёртвую плоть и несчастная не могла вырваться из неё, распадаясь на части и вновь оказываясь в стеклянном плену.
Когда-то она почти полюбила… Некромант не понимал этого "почти". Ему нужно было всё и сразу. Ведьма испугалась и в порыве гнева Рато вынул из неё душу. Он всего лишь хотел проучить строптивую девушку, но вернуть её суть обратно уже не смог.
— Он умирает, — сказала я, надеясь, что это успокоит ведьму, но она вдруг пронзительно вскрикнула и обняла бледного мужчину. Он смотрел на неё благоговейно, с тоской и пытался что-то сказать, но из горла вырывались лишь хрипы.
"Всё ложь. Мы можем любить. Просто нужно в это поверить, — шепнула незнакомка и обняла некроманта, сплетаясь с его душой. — Теперь мы вместе".
— Светлого пути, — отпустила я нить и две сути, так долго связанные одной любовью ушли. Стало темнее.
Ненавидеть было проще, чем понимать или сочувствовать.
— Ты убила Рато, — прошептал перевёртыш восхищённо, не понимая, что только что произошло. — Я могу помочь тебе остаться в этом теле главной, а вторую суть запереть глубоко в сознании…
— Идиот, — аями с трудом сдерживала порыв оторвать мерзавцу голову. Мы обе скользили по самой кромке сознания.
Шато попятился и коротко выкрикнул. Не успела я осознать, что происходит, как вокруг моего тела обвились сильные руки.
— Кинар! — вскрикнула, пытаясь расцепить пальцы на своей груди, но никак не могла совладать с тем, кого люблю. Мужчина зарычал, когда я смогла располосовать когтями его плоть, и сжал меня ещё крепче. — Кин! — он не слышал меня, но я продолжала дергаться, силясь вырваться.
— Странная штука — любовь ведьмы, — протянул перевёртыш, подходя ближе и заглядывая в мои глаза. — Ты сейчас не сильнее того щенка, — он мотнул головой в сторону огня и я смогла рассмотреть то, что раньше приняла за брошенную одежду. На сожжённой земле, свернувшись калачиком, неподвижно лежал Санир.
— Зачем он тебе?
— Только плод любви ведьмы может загнать тебя глубоко вовнутрь. Мне не нужна Милана. А со второй половиной я разберусь по-своему, — мужчина самодовольно ощерился и извлёк из кармана бутылочку запаянную воском и расковырял когтем пробку.
Пахнуло горянкой и чужой кровью. Несмотря на то, что уже не впервые она не действовала на меня, я испуганно вжалась в джинна и замотала головой.
— Не надо, — затравленно пробормотала и всхлипнула. — Кин, помоги…
Шато ухватил меня за подбородок и надавил на ямочку под губой, открывая рот. Откинув голову назад, я прижалась щекой к груди любимого и зажмурилась. На языке вспыхнул экстракт яда. Грубая ладонь легла на лицо и, задыхаясь, я проглотила мерзость.
— Теперь ты моя, — торжествующе заявил перевёртыш и впился в мои губы жгучим поцелуем.
— Кин… — зарыдала я, когда выродок наконец перестал меня терзать. — Очнись же, прошу…
В груди, к которой я была прижата раздалось глухое рычание, через мгновенье перевертыш завизжал, и в воздухе пахнуло палёным. Неверяще взглянула на Шато и оторопела. Мы с джинном пылали. Такого пламени я еще не видела. Оно переливалось от синего до алого. Было тепло. Руки, держащие меня, внезапно расслабились, превратив тиски в объятья.
— Лана? — раздалось над ухом и я почти зарыдала от облегчения.
— Гад ты мой, — запрокинув голову, заглянула в мерцающие глаза. — Не бросай меня больше…
— Ты цела?
— Потом. Давай прикончим эту тварь.
Джинн задвинул меня за спину и двинулся на бывшего друга.
— Не влезай, родная.
— Осторожнее…
Свинцовый взгляд скользнул по мне. Шато был не из тех, кто сдается. Он тенью метнулся к костру и вздёрнул с земли тело мальчика. Тот беспомощно повис в чужих руках. Выпустив когти, перевёртыш сжал горло малыша.
— Стоять! — заорал он и прижал ребенка к себе, почти баюкая. — Твой драгоценный родственничек пока жив.
Джинн замер и в бессилии зарычал, сжимая кулаки.
— Зачем ты так? Мы же были друзьями. Прошли через многое…
— Твоего друга нет в живых уже больше года, пока я разрабатывал план. Я задурил голову твоей невесте, сделал заказ в этот город. Мне нужна аями. Ради этого всё затеяно, — зло отозвался перевёртыш и перевёл взгляд на меня. — Подойди ко мне сейчас же!
Я не сразу поняла, что он приказывает мне. Ведь мерзавец был уверен, что я под воздействием горянки.
— Сейчас же! — повторил он истерично и я шагнула.
Кинар изумлённо уставился на меня и протянул руку, пытаясь удержать.
— Не трогай девку. Теперь она моя… — когда я почти достигла его, мужчина облизнулся и прочертил когтем тонкую едва заметную чёрную линию на коже шеи… моего малыша… — Выйди наружу…
И я закричала. Так громко, отчаянно и потерянно, как никогда в своей полупустой жизни. Метка на предплечье плавила кожу, но разве это было важно? Передо мной, в двух шагах, теряя сущность, умирал ребёнок. Тот кого я впустила в своё сердце за секунду до того, как увидела впервые. Маленькое солнце, воскресившее в двух моих душах веру в свет, ставшее моим крохотным солнышком.
— Иди ко мне! — проорал безумец и я… ударила.
С душой. С двумя душами. С оттягом, мощно шарахнула сгустком силы, выдернув его из самого центра своей сущности и когда тяжёлое тело мерзавца отлетело в сторону в нём не было уже ничего живого. Оно опустилось на землю горстью пепла.
Упав на колени, я зажимала рану на шее малыша и шептала, шептала. Все старинные полузабытые заклятья, каждое из которых проклинало мою душу, низвергало её в пучины страданий и вечной тьмы и ничего, ничего из этого не действовало. Он терял кровь и вместе с ней жизнь.