Душа Пандоры
Шрифт:
Деми и не думала обижаться: для них она и впрямь бесполезна. Повернулась к Ариадне, что провожала взглядом остальных.
— Выходит, Кассандра может ошибаться?
— Если ошибаются даже боги, чего ты ждешь от людей? Моя нить порой заводит меня в тупик, оружие, созданное Искрами Гефеста, раскалывается от одного удара, Искры Афины не выигрывают битвы и получают ранения. Даже Харон порой застревает в стенах — и бессмертие не повод быть всесильным. Не всесилен и Зевс, который не может одержать верх над Аресом. Уязвим по-своему и сам Арес.
К
Приникнув к стеклу, Деми напряженно вглядывалась в пространство за окном, в переставший быть безопасным Акрополь. Искры постарше защищались как могли и защищали младших. Однако Гелло легко ускользала от ударов, исчезая, растворяясь прямо в воздухе, а мгновениями спустя проявляясь за чужими спинами. Оружием ей служили длинные и наверняка острые, словно лезвия, когти.
Харон бросился в храм Гефеста — то ли в кузню за оружием, то ли за подмогой, хотя на площадке перед пайдейей и без того оказалось достаточно Искр. Ариадна и Никиас за ним не последовали.
Как оказалось, Ариадна может использовать свои нити не только для поиска людей… но и для нападения. Она выбросила вперед руки, озаренные серебряным сиянием — пальцы уже начали опутывать сверкающие нити. В клубок они не собрались — плетельщица не позволила. Вместо этого она оплела нитями Гелло, подобно причудливому и несомненно прекрасному пауку.
Вряд ли зачарованные путы могли надолго удержать демона. Однако, пока длинные руки Гелло были крепко прижаты к бокам, у других они были развязаны. Никиас вдруг сдернул перчатку. Ариадна, находящаяся к нему ближе всех, резко отшатнулась — то ли он прикрикнул, то ли решила так сама, испугавшись. Но чего?
С высоты четвертого этажа Деми не сразу смогла разглядеть происходящие перемены. Никиас стоял, протягивая вперед непривычно обнаженную руку. Но его бездействие было обманчиво. Вокруг него, словно облако, сгущалась тьма. Казалось, она вытекает из-под его плаща… из-под его кожи. Расплескивается по площади Акрополя, поглощая свет, омывая холодный, не согретый солнцем камень.
Гелло не видела, что происходит за ее спиной, лишь билась зло, пойманная и, как куколка бабочки, замотанная в кокон из серебристых нитей. А тень за ее спиной все увеличивалась в размерах. Набросившись на тень Гелло, она поглотила ее саму.
Деми только сейчас поняла, что все это время стояла с прижатой ко рту рукой, и, кажется, вовсе не дышала. Отняв ладонь, она тяжело сглотнула.
Никиас… Кто же он такой?
Эта тьма была слишком самостоятельной и живой. Слишком живучей, потому что существовала днем, а не во время царствования Нюкты-ночи. И слишком голодной. Деми отвернулась, чтобы не видеть, как Гелло поглощает нечто темное. Нечто живое. Нечто, живущее у Никиаса внутри.
Первой вернулась Ариадна. Деми, что без устали расхаживала взад-вперед вдоль окна, словно большая кошка в зоопарке, бросилась к ней.
— Что Никиас сделал с Гелло?
— Просто вернул обратно во тьму, из которой она и явилась, — выпалила та, будто пытаясь его защитить. Будто пытаясь оправдать тот кошмар, что предстал глазам Деми.
— По кусочкам?
Ариадна отвела взгляд. В комнату вошел мрачный что туча Харон. Он сжимал в руках клинок, который так ему и не пригодился. Кассандра не пришла — осталась наводить порядок и успокаивать юных Искр. Никиас не вернулся тоже.
— Что это за сила?
— Тебе лучше не знать, — хмуро отозвался Харон. — Плохо будешь спать по ночам.
То ли он забыл об амнезии Деми, не подпускающей к ней кошмары, то ли это была неуклюжая шутка… Как бы то ни было, она предпочла пропустить слова перевозчика душ мимо ушей.
— Что Никиас прячет под маской? — не сдавалась Деми.
Под глазами глядящей на нее Ариадны залегли глубокие тени.
— Тебе лучше этого не видеть, — тихо сказала она.
Деми нервно комкала край пеплоса. Ей не стоило даже думать о нем… но отчего-то не получалось. Отчего-то мысли раз за разом возвращались к нему.
Маска Никиаса была слишком пугающей и чужеродной, чтобы хоть когда-нибудь показаться привычным, незыблемым продолжением его лица. И все же мелькнуло странное чувство: то, что она прятала, могло оказаться еще страшней.
Глава двенадцатая. Дельфийская сивилла
— Раз даже Сфено оказалась бессильна разрушить скрепы на твоей душе, значит, чары, опутавшие твой разум, и впрямь серьезны. Я не знаю, как преодолеть их, чтобы отыскать ключ к нахождению пифоса, а после и его самого, но знаю ту, что должна нам помочь. Дельфийская сивилла.
Деми растерянно взглянула на Кассандру.
— Но вы же сами — пророчица.
— Я вижу будущее, но не прошлое и настоящее, скрытое в глубинах чужой души. — Она указала рукой на грудь Деми, на незримую печать, что пряталась внутри. Уклончиво добавила: — Способности Герофилы многократно превосходят мои — в ней есть то, чего я лишена. Все гадалки, провидицы и пророчицы, коих в Алой Элладе немало, обращаются за мудростью к ней, пророчице первородной. Отправляемся прямо сейчас.
Поманив ее к себе, Кассандра царственно кивнула Харону. Не успела Деми попрощаться с Ариадной, как ее объяла темнота, вызванная легким касанием перевозчика душ.
— Где мы? — спросила Деми, как только тьма перехода рассеялась.
Вокруг шумел город. Кричали торговцы, пересмеивались юные прелестницы, бесновалась детвора. На женщинах — каскадом ниспадающие с плеч пеплосы, будто сотканные из слоев и складок. На мужчинах — куда более скромные хитоны и гиматии. На алеющее над головой небо она старалась не смотреть — от одного только воспоминания о происходящей наверху битве ее мутило.
— В Дельфах, разумеется, — поведя плечом, отозвалась Кассандра.