Душа Пандоры

Арнелл Марго

Все ее естество противилось этому обвинению. Но себе — почти незнакомке — безоговорочно верить она не могла.

Никиас ее слабый протест даже не заметил. Продолжал говорить, вкладывая весь запас своей ярости в каждый слог:

— Ты заставила себя забыть — как же это удобно! Боль от содеянного тобой ушла, верно? Но мы помнили. Каждый день, каждый час, каждую минуту мы сталкивались с последствиями твоего поступка лицом к лицу. Вместо маленькой трусливой тебя.

— Перестань, — устало сказала Ариадна. — Деми и без тебя уже знает, что произошло. И будет

узнавать каждый рассвет, пока мы не сможем исправить то, что случилось с ее памятью. Каждый раз ей придется вспоминать, какую ошибку в прошлом она совершила.

— Ошибку? — Повернув голову в сторону Ариадны, Никиас все еще нависал над Деми, из-за чего она чувствовала себя загнанным в угол зверьком. — Ученик лекаря неправильно смешал зелья — это ошибка, пекарь передержал тесто и хлеб подгорел — это ошибка. А Пандора открыла треклятый пифос, напитав Ареса темной силой и выпустив на Элладу полчища монстров… Как удобно — назвать это просто ошибкой!

— Это она и есть. — Ариадна тряхнула светлым полотном волос. — Масштабы их разные, с этим я соглашусь. Но ты должен признать — в действиях Пандоры злого умысла не было.

— Этого мы не знаем.

Слова Кассандры, что своим голосом разрезала напряженный воздух, Деми неприятно удивили. Отчего-то казалось, пророчица будет ее защищать, как это делала Ариадна.

Кассандра пристально взглянула на нее.

— Я могу увидеть чужие воспоминания, но твоих не увижу. Для меня ты — незнакомка. Я знаю о тебе лишь по многочисленным слухам, по истории, лежащей в основе Эллады. Но мы найдем способ это исправить. С магией возможно практически все.

Деми сглотнула. И, когда — если — ее память вернется… Ее снова препарирует острый взгляд Кассандры.

— Нечего и думать. Она заставила себя все забыть.

— Мы этого не знаем, Никиас.

— Разве? — Он круто развернулся к Кассандре, воинственно сложив руки на груди. — Она исчезла, когда реальность раскололась на части. И вот мы наконец находим Пандору, и что мы узнаем? Она потеряла память. Заставила себя забыть.

— Мы. Этого. Не знаем. Не знаем, что случилось с ее воспоминаниями. Не знаем, кому принадлежит печать.

Никиас издал звук — нечто среднее между коротким рыком и раздраженным выдохом.

— Почему вы так упрямы? Почему защищаете ее?

— Я не защищаю, — пожал плечами молчавший до сих пор Харон.

Деми закрыла глаза. Не сойти с ума от окутывающего ее чужого презрения, жаркой ненависти или ледяной злости помогала только мысль об искуплении. Образ, что дарил почти успокоение.

Свет надежды в ее победно вскинутых руках.

Прерывая ссору, в комнату вбежал паренек лет двенадцати. Очень худой, кожа да кости, и очень невзрачный — увидишь такого в толпе, не запомнишь. Волосы светло-светло-русые, но без золотого отлива, как у Ариадны, ресницы им в тон, бесцветные и пушистые. А по лицу с лихорадочным румянцем рассыпаны веснушки. Поцелованный солнцем мальчишка взволнованно обратился к Кассандре:

— Опасное существо… В Акрополь проникло опасное существо. Я… видел это. Мне… сказали.

Последняя фраза заставила Деми вздернуть бровь. Наверное, каждый провидец (а мальчишка, судя по всему, был одним из учеников Кассандры) по-своему определял источник своих видений. Паренек, вероятно, был уверен, что ему их даруют высшие силы.

— Что бы мы без тебя делали, Лакис, — беззлобно хмыкнул Харон. — Горгона уже собралась уходить, а ты только обнаружил ее присутствие.

— Горгона? — Переведя взгляд на змеиноголовую, мальчишка побледнел.

Сфено, казалось, лишь польстило, что ее считают (впрочем, не без оснований) «опасным существом». Хорошо, что он не назвал ее тварью.

— Не кори его, — упрекнула Ариадна, взъерошив волосы Лакиса, из которых, казалось, вытянули весь цвет. Добавила, подтверждая догадку Деми: — Он же только учится. Самые великие его пророчества еще впереди.

Кассандра, однако, не сделала ни единой попытки приободрить стушевавшегося мальчугана. Невооруженным взглядом видно: сейчас ее занимают вопросы куда серьезней. Повернувшись к Сфено, она спросила:

— Что мы можем сделать?

— С-с-сломайте печать. Без этого ничего не выйдет.

— Спасибо за помощь, — устало произнесла Кассандра.

— Всегда к твоим услугам.

А Деми вдруг со всей отчетливостью поняла: прямо перед ней мило беседуют с друг другом царица-пророчица и сестра Медузы Горгоны. Эта мысль на какое-то время забрала воздух из ее легких, как хороший удар под дых. Наверное, рано или поздно Деми к привыкла бы к миру, что ее окружал. Вот только амнезия — печать на ее душе — не позволяла притупиться эмоциям от подобных осознаний. Все было внове, хорошо это или нет.

Сфено покинула пайдейю. Деми осталась наедине с людьми, возлагающими на нее надежды, которые она не могла оправдать. Слова застыли на губах — их перебил раздавшийся с улицы крик. Все, кто находился в комнате, бросились к окнам.

Эллины бежали куда-то сломя голову, а на площадке перед пайдейей замерло существо, что лишь притворялось человеком, но точно не являлось таковым. У твари были неестественно длинные руки, оканчивающиеся столь же несоразмерными пальцами и когтями.

— Гелло, — выдавила Кассандра. — Она пришла за моими детьми. — Пророчица запуталась пальцами в волосах, и так и застыла с гримасой неверия и досады на лице. — Я не видела этого. Я этого не предсказала.

Деми похолодела от осознания, сколько жертв демон может забрать в свое темное подземелье, если ему не помешать. Сколько юных Искр, обучающихся под надзором Кассандры.

— Что нам делать? — прошептала она.

Пророчица даже отвечать не стала — бросилась прочь из комнаты на защиту своих учеников. Тех, в ком все это время терпеливо и трепетно взращивала божью искру.

— Делай хоть что-нибудь или не путайся под ногами, — отрывисто сказал Никиас и последовал за Кассандрой.

— Лучше второе, — коротко заметил Харон.