Душа Пандоры
Шрифт:
Эринии. Куда менее могущественные, чем сама Аллекто, и, кажется, даже неспособные говорить… Вот только смертоносными от этого быть они не переставали.
В руке Аллекто появился хлыст. Резкий удар, свист воздуха – и хлыст оплел щиколотку Деми. Харон ринулся к ней, но опоздал. Одно еле уловимое движение Аллекто, и четыре эринии, став плоскими и двумерными, захватили в плен его тень. У Деми глаза на лоб полезли, однако куда большим сюрпризом оказалось то, что Харон не мог сдвинуться с места. Судя по дерганым движениям плеч, он рвался им с Кассандрой на выручку, но оставался
– Ты не можешь ее забрать.
– Не вмешивайся, Кассандра, – холодно произнесла эриния.
– Она нам нужна.
– Убедишь? – Аллекто изогнула тонкую, словно стрела, бровь.
– Она – Пандора, – веско сказала Кассандра. – Только она способна открыть пифос и выпустить надежду, чтобы исцелить этот мир.
И все же ее имя в устах пророчицы прозвучало сухо, почти обличительно, пряча под собой скрытый посыл: «Та, что явилась исправить то, что когда-то натворила».
– Мне-то какое дело до этой войны? – равнодушно пожала плечами Аллекто. – Это вы спутали Алую Элладу с шахматной доской и все мечетесь, пытаясь решить, за черных играть или за белых.
В любое другое время Деми бы удивила осведомленность древней богини в развлечениях Изначального, как его здесь называли, мира. Но сейчас она была слишком скована страхом, чтобы чему-то удивляться. Перед лицом полутеневых тварей, что кружились, голодные, рядом с ней, она вообще не способна была чувствовать никаких эмоций, кроме одной – всепоглощающего ужаса.
– Мне неважно, кто победит, Зевс или Арес. Я и мои сестры делаем то, для чего рождены: вершим правосудие. Так, может, и тебе, Кассандра, заняться своей работой? Или хотя бы не мешать мне делать мою?
Еще две эринии отделились от хоровода, что кружил вокруг Деми, и напали на тень Кассандры. Но и без того было очевидно: они трое не в состоянии дать отпор Аллекто и ее своре. Дар Кассандры – прорицание, дар Харона – перемещение между мирами… У Деми вообще никаких даров: та еще ирония, если учесть значение имени ее души. Но когда Пандоре дали его, на ее стороне были боги, а сейчас… Она практически сама по себе.
Харон был слишком далеко от Деми, и на его пути стояла Аллекто. То ли сотканные из теней создания не знали, что сковывающие тень чары на силу перевозчика душ не подействуют. То ли его магия оказалась сильнее той, что текла в венах самих эриний… Как бы то ни было, когда Харон исчез, их словно сдуло шквальным ветром, разбросало в разные стороны.
Чего Деми не ожидала, так это того, что он бросит их с Кассандрой на произвол судьбы. К горлу подкатила горечь. «Ты действительно думала, глупая, что хоть что-то значишь для Харона? Ты для него лишь незнакомая чужачка, которая обрекла на страдания сотни тысяч людей».
Но ладно она, а Кассандра?
– Хорош защитник, – язвительно расхохоталась Аллекто. Улыбка стекла с ее лица, словно вода с восковой картины. Глаза сузились. – Уничтожьте ее!
Эринии бросились на Деми, оскалив рты, словно перепутав их со звериной пастью. Одна тварь толкнула ее вполне осязаемыми руками на землю, и теневые щупальца, венчающие голову эринии подобно короне, потянулись к ее лицу. Деми завопила, но крик резко оборвался, когда она утонула в чужой тени. Кто-то огромный возвышался над ней, закрывая собой спрятанное за алой пеленой тусклое солнце.
Деми не знала, что сильнее повергало в ужас: сам рост великана, который мог достать головой до крыши четырехэтажного дома, или десятки рук и голов, растущие на его теле, будто древесные грибы на коре дерева. Казалось, великан поглотил множество человек, которые со временем отвоевали себе пространство на его могучем туловище.
Тошнотворное, признаться, зрелище.
Еще сложнее сказать, кто ужасал ее больше: эринии, что жаждали разорвать ее на части, или жуткий уродливый гигант, который был на ее стороне.
И все же, когда гекатонхейр, наклонившись, поднял в воздух накинувшуюся на Деми эринию и отбросил в сторону, как надоевшую куклу, из груди вырвался облегченный вздох. Харон не бросал их. Он вернулся с подмогой. Да еще какой!
Его выбор был безупречен: даже десятки эриний неспособны охватить и сковать тень гекатонхейра, накрывшую землю гигантским черным пологом. Сам же великан с легкостью отрывал демонических духов мести, присосавшихся к тени Кассандры как пиявки. Мелькали в воздухе его огромные руки. Головы угрожающе ревели сонмом голосов.
В миг, когда стараниями гекатонхейра Деми и Кассандра освободились от эриний, настала очередь главной из них.
Аллекто хлестнула плетью, но обездвижить смогла лишь одну из рук гекатонхейра. А их у него оставалось еще девяносто девять. Взвизгнув от отвращения, когда вся эта гроздь могучих конечностей потянулась к ней, Аллекто бросила, глядя на Деми:
– Если не я, так Немезида, крылатая жрица возмездия, все равно тебя настигнет. От себя самой тебе не убежать.
Богиня мщения распалась в воздухе на дымчатые хлопья. Эринии растворились в пустоте вместе с ней.
Гекатонхейр стоял, широко расставив ноги, и молча смотрел на Деми. Ей от этого взгляда хотелось исчезнуть вместе с духами мести.
– Я верну его охранять Тартар, – бросил Харон.
– Будь так добр, – выдавила Деми.
Полуживая от пережитого ужаса, она медленно поднялась с земли. В голове до сих пор звучали слова Аллекто. Даже хорошо, что она забудет их с первым рассветом.
Вернувшись, Харон перенес их в пайдейю. В уже хорошо знакомой Деми комнате находились и Никиас, и Ариадна.
– На нас напали, – сухо сообщила Кассандра. – Боюсь, Аллекто теперь охотится за Пандорой. Нам нужно быть начеку.
– Замечательно, – процедил Никиас, облокотившись о стену и сложив руки на груди. – Теперь нам всем придется быть ее няньками.
– Я хочу этого не больше тебя, – выпалила Деми. Вздохнула: – Выходит, эринии – что-то вроде местных наемных убийц? Получают заказ от людей и исполняют его?
Ариадна задумалась на мгновение.
– Не совсем. Они не только убийцы, но и судьи. Скорей, я бы назвала эриний палачами. Что бы там ни говорили, невиновных они не трогают. – Она тут же осеклась. – Ох, прости. Я не хотела сказать, что ты виновна…