Душа пламени
Шрифт:
– Это все из-за тебя! Ты... Ты такая же, как они! Монстр!
– с лютой ненавистью прошипела Ружа, и, что больнее всего, на этот раз Райна промолчала.
– Искорка была веселой и заводной и больше всего любила танцевать, - меж тем продолжала я, искренне надеясь, что они на меня не набросятся, и чувствуя, как душит огромный клубок вины, боли и ненависти.
Пламя взметнулось, заставив Кроуна отступить. Тише, тише, Лира, не надо пугать Ладушку, в ее широко распахнутых глазах, по-детски наивно смотрящих на мир не должен отражаться страх.
– Танцевать,
– Да, прямо как я, - ответила малютке, вновь сосредоточиваясь на внутреннем контроле.
– Но однажды искорка увидела людей и захотела узнать, какого это, быть человеком. И тогда Отец выпустил ее из своего пламени и обратил маленькой девочкой. Цыганкой.
– Как я?
– Да, кьяра, как ты.
– Так значит, не отдашь?
– задумчиво протянул Кроун.
– И не жалко тебе их? Знаешь же, что не шучу.
– Девочка эта росла в таборе, стала совсем взрослой, но даже не догадывалась, что на самом деле искорка, - я не реагировала.
– Почему?
– Она все забыла, родная, ведь это было так давно.
– Ты сама приняла решение, Эллирия.
Казалось, все ждали именно этой секунды, чтобы прийти в движение. Наемник дернулся было к цыганам, а те, как по команде, бросились на землю, заставив его в недоумении остановиться, не веря, что внушение перестало действовать. А я едва сдержалась, чтобы не вспыхнуть, заметив стремительное движение слева, и лишь доверчивый взгляд Лады, как якорь, удерживал от опрометчивых эмоций. То, что для меня облегчение, свобода от оков - для нее смерть.
– Тварь! Ненавижу тебя! Ненавижу!
– Мама! Мама!
– Мама, перестань!
– Эллоиза!
Тихо выдохнув, я возвела еще один пламенный цветок, отгородив нас с Ладой от остальных женщин, пользуясь тем, что вокруг меня образовалось пустое пространство. Ружа. Зачем ты так, сестра? Для чего взяла в руки нож? Хотела убить? Не знаешь, что погибнешь первой, люди не в силах соперничать со стихией. Ненавидишь. Но ведь я тоже ненавижу себя за то, что оставила твоих детей без отца. Неужели не понимаешь, для чего я все делаю? Неужели не видишь, что погибнут сынишки твои, стоит мне лишь опустить заслон?
А принцессы, оказывается, неплохо дерутся.
– Дейдре.
Он был рядом. За стеной огня, в нескольких шагах от меня, живой и здоровый. А напротив застыл Кроун, с лютой ненавистью оскалившийся на сына. И мне стало больно за мужа, так больно, что пламя взревело, а Ладушка засмеялась, восторженно разглядывая мои глаза, в которых я уже ощущала огненные всполохи.
– Огонек!
Отец с сыном закружились по поляне в последнем поединке, живым из которого мог выйти лишь один. Учитель и ученик, кровь от крови, плоть от плоти. Я старалась не смотреть, правда старалась, но все равно замирала от ужаса, когда кто-нибудь из них попадался мне на глаза.
И снова бойня, снова кровь и крики боли, снова изувеченные тела. Женщины в ужасе замерли, отделенные всего одной стеной пламени от жесточайшей резни, и вновь сбились в кучку, прижимая детей к груди и зажимая им уши, чтобы не слышали и не видели того кошмара, что творился вокруг нас. Лишь малышка Лада улыбалась, ничего не замечая за яркими всполохами огня, и прыгала по мне, стараясь разглядеть искорки в глазах. Мой маленький якорек, непоседливая кроха, позволяющая держаться, не выпускать на волю жаждущую мести стихию.
В какой то миг мне удалось заметить среди мелькавших Драйгов Кайра и тогда стало чуточку легче - пришла подмога. Не знаю, каким чудом им удалось передать весточку, но теперь было понятно, почему райт "не заметил" отца, почему позволил приблизиться. Они тянули время, дали наемникам возможность почувствовать себя сильнее, поверить во всемогущие.
Но все же людей было слишком много, и большая их часть пришлась на наших мужчин. Я слышала горестный плач сестер и матери, и с отчаянием понимала, что ничем не могла помочь. Если бы только умела говорить со стихиями, если бы была истинным Драйгом, то все было бы по-другому. Но я не умела. Единственное, на что была способна - оградить от бойни и молиться, чтобы шальная стрела не залетела в наш огненный круг, чтобы меч не достал, и камень не отскочил.
Закрыв глаза, уткнулась в макушку притихшей племянницы, и представила, что бы сделала Дора на моем месте. Уж она как никто другой умела говорить с Природой. И вдруг почувствовала ласковое прикосновение ветерка, будто мама была здесь со мной, словно обнимала за плечи, ненавязчиво успокаивая и одаривая своим теплом. И лес оглушил пронзительный вой.
Стая. Дикая стая огромных голодных волков, серой молнией влетевших на поляну и вклинившихся меж людьми. Безжалостные хищники, ведомые инстинктом, они рвали на части оторопевших воинов, казалось не замечая замерших от ужаса цыган. Лишь стражей, выступивших на стороне Валиана, будто волков кто-то направлял, указывал жертвы, строго запрещая нападать на остальных. И вот тогда то я по-настоящему поверила, что мы справимся, что выживем в этой войне, убережем наших детей.
– Дейдре.
Диллан. Окровавленный, уставший, с затуманенными болью и мукой глазами, но живой. Я не знаю, как впустила его, не помню, как обняла, потеснив малышку Ладу, все, что понимала в тот момент - это тепло его тела и сладость губ.
– Он мертв?
– ответом стал потухший взгляд.
– Ты спас его, любовь моя, освободил душу. Ты знаешь, что он хотел бы этого. Кайр? Рид?
– Живы.
– Правитель?
– Добивает Валиана, - он потерся губами о мои волосы и улыбнулся, перехватив любопытный взгляд ребенка.
– Кто здесь у нас?
– Ядуска, - сама представилась маленькая цыганка.
– Ладушка, - тихо перевела я.
– Ты молодец, Ладушка, - совершенно серьезно произнес Диллан, пригладив кудрявые волосенки.
– Очень смелая девочка.
– Как исколька?
– Как искорка, - с улыбкой подтвердила я.
– Даже еще лучше.
Такой ответ ее полностью удовлетворил, и малышка затихла, внимательно разглядывая райта, а я не удержалась и потерлась щекой о его плечо, все еще не веря, что с ним все хорошо, что он рядом, жив и здоров.