Душа темнее ночи
Шрифт:
– Вы что, шутите? – вдруг вскинулась вдова и яростно растерла сигарету в пепельнице.
– Простите?
– Ну, о Третьяке? Вовка был школьным другом Ильи. Именно он помог моему мужу наладить бизнес в девяностые… Илья был ему очень благодарен: где бы он взял первоначальный капитал? Да и с приватизацией Вова ему помог…
– С какой приватизацией? – не поняла я.
– Ну, Илья работал инженером в «Медтехе», еще когда он назывался «Восток-4».
– Что такое «Восток-4»? – осторожно спросила я. В Тарасов я приехала из Москвы, где училась и потом работала, так что местные расклады были мне
– Ну как же! – Вдова закурила очередную сигарету. Пепельница перед ней медленно, но верно заполнялась до краев. – Это предприятие входило в структуру института «Вирус», слышали о таком? И выпускало антидоты для армии. Оборонные заказы. У них там кроме того здания, что наверху, еще два подземных этажа. Сейчас эти помещения законсервированы, но в случае необходимости там вполне можно развернуть производство…
Но я уже не слушала вдову. Голос Ольги доносился до меня как сквозь вату.
Так вот в чем дело! Военные заводы! Оказывается, нынешний «Медтех» входил в систему Министерства обороны бывшего СССР и работал на армию. Неудивительно, что предприятие было засекречено. Институт «Вирус», сейчас занятый производством вакцин для прививок от гриппа и столбняка, в те давние времена тоже был засекреченным и участвовал в гонке вооружений, только штамповал не патроны и снаряды, а новенькие, с иголочки, вирусы. Советский Союз до самой перестройки всерьез надеялся создать биологическое оружие…
Но это к делу отношения не имеет. Важно другое – в Тарасове существует предприятие, способное за считаные месяцы превратиться в фармацевтический гигант. Вдобавок ко всему оно засекречено. Те, кто имел доступ к информации о «Востоке-4», давно уже покоятся на кладбище или пребывают глубоко на пенсии. Авдюшкин, пользуясь положением своего человека на заводе, а также помощью своего школьного друга, в ту пору жуткого отморозка Третьяка, приватизировал завод за копейки, как оно обычно и происходило. Производство лекарств в то время в нашей стране мог налаживать только безумец – в страну хлынул поток импортной продукции фармацевтических гигантов. Да Авдюшкину и не нужны были подземные законсервированные этажи! Бизнесмену хватало заводика наверху, чтобы держаться на плаву и производить одноразовые шприцы.
А потом Третьяк вспомнил, какое сокровище у них прямо под носом. Вероятно, кто-то навел авторитета на эту мысль – самому ему такая идея не по уму. И тогда Третьяк пришел к бывшему однокласснику и поставил Илью перед фактом, что на его заводе будет производиться что-то этакое. Наркотики? Запрещенные препараты? В общем, Авдюшкин попытался сопротивляться. На этой стадии Илья Сергеевич нанял меня. Вот только не поставил в известность, кто и почему желает ему смерти. А жаль – я могла бы помочь бизнесмену. В конце концов и на Третьяка найдется управа. Не на Диком Западе живем…
Дальше все просто. Авдюшкина убили, поняв, что он ни за какие коврижки не согласится сотрудничать, а скорее всего, побежит в полицию. Илью заставили замолчать навсегда, ну а меня… вот тут моя фантазия, признаюсь, отказывает. Почему меня не убили? Почему я не исчезла с лица земли, как шофер Кирилл? Кому понадобилось ставить надо мной загадочные эксперименты? Зачем? И главное, каким образом это было проделано?
После смерти Авдюшкина его компаньоны
То есть мой бывший босс занял место покойного Авдюшкина. Случись что, весь спрос с него. Ведь по бумагам именно Аким Николаевич является владельцем предприятия. И никто не поверит, будто он был не в курсе того, чем занимаются в «Медтехе» на двух подземных этажах… Да и кто сказал, что Кипчак не в курсе? Прекрати, Евгения! Твой криминальный принц прекрасно знает, что деньги не пахнут, а наркота там или что – ему до фени…
– Ольга, а Дудникова вы знаете?
– Депутата? Лично незнакома, но Илья что-то такое говорил…
– Что говорил? – Я подалась вперед, изнывая от любопытства. – Постарайтесь вспомнить, это очень важно!
Вдова наморщила бледный лоб:
– Говорил, что некоторых можно купить практически за копейки. И они только ждут первого, кто предложит цену – совершенно как шлюхи, что стоят вдоль дороги…
– Понятно. – Ну, это я знала и так. – Скажите, а такой Сосок вам известен?
Ольга вскочила, уронив пепельницу. Присела и принялась подбирать пепел и окурки с ковра. Халат распахнулся на груди, пальца вдовы тряслись, и пепел сыпался на пол.
Я усадила Ольгу в кресло, сходила на кухню, принесла бумажное полотенце и собрала мусор с пола.
– Ольга, расскажите мне все, что знаете об этом человеке! Пожалуйста…
Вдова смотрела на меня остановившимся взглядом. Наконец женщина заговорила:
– Это жуткий человек. Странно, что вы о нем спросили. Я как раз сегодня разговаривала с Лидочкой Барминой…
– Кто такая Лидочка Бармина? – деловито поинтересовалась я.
– Ну как же! Сеть магазинов «Бабушкина печка»…
– Дайте мне ее адрес, если нетрудно.
– Хорошо, – послушно кивнула вдова. – Только подождите, сначала я позвоню ей, объясню, кто вы такая, и скажу, что вы от меня. Иначе она вам дверь не откроет… Только вы не пугайтесь, Женя. Лидочка иногда заговаривается. За это надо сказать спасибо Соску. Ну, и мужу Лидии, конечно…
Я сердечно распрощалась с Ольгой. Вдова даже обняла меня на прощание. Когда я уже уходила, Ольга задала вопрос, который я предвидела с самого начала и удивлялась, что так долго его не слышу:
– Скажите, Женя… А зачем вам все это нужно?
– Понимаете, я хочу восстановить справедливость. Да, я понимаю, что Илью Сергеевича не вернуть… Но его убийцы должны быть наказаны.
Ольга удивилась:
– Да вам-то что? Вы знали Илью всего две недели, пока охраняли.
– Ну, для меня это вопрос личной чести. Я давно работаю телохранителем, и случаи, когда мне не удается защитить клиента, в моей практике чрезвычайно редки. Это один из них.
– Значит, все дело в вашей репутации? – горько усмехнулась вдова.
– Можете считать и так. Прощайте, Ольга. Желаю вам счастья.