Души
Шрифт:
С меня хватит. Сначала он говорит, что я должна сопротивляться, когда ему нужна моя поддержка (или, как он выразился, когда он "использует моё тело"), а теперь заявляет, что я могу найти кого-то получше? Я села и потянулась к лампе на прикроватной тумбочке. Я хотела отпинать его за все эти глупости.
— Объясни, что ты хочешь этим сказать? Предлагаешь мне пойти и найти полную противоположность тебе?
Удивление мелькнуло в его глазах. Он сел, принимая серьёзный вид.
— Я грубый и безжалостный. Люблю побеждать любой ценой. Я не
Пока что он не сказал ничего нового. Я это и так знала, и меня это не сильно парило, кроме последней части. Я хотела научить его прощению, даже если это будет последним, что я сделаю в этой жизни. На это могут уйти века. Плевать. Он идеален, чёрт побери. Он должен это понимать.
— Это всё? — смягчилась я.
— Я не умею любить, — его бровь изогнулась, глаза потемнели. — Не так, как ты того заслуживаешь. Я сказал, что хочу ухаживать за тобой, позвать на ужин. Но вот мы где вместо ресторана.
Романтические ужины слишком переоценены в современном мире.
— Эхо...
— Любить значит делиться, а я не готов делиться тобой ни с кем, — прорычал он, его глаза сверкали решимостью. — Ни с умирающими людьми в этом дурацком престарелом доме, ни с глазеющими придурками в ресторанах. Ненавижу делиться. Не умею. Любить значит ставить твои интересы превыше своих, — он пожал плечами. — А я эгоистичный ублюдок. Я слишком много веков был один. Но... — он вздохнул, а я молчала, хотя ожидание медленно меня убивало. Я хотела сказать ему, что меня всё устраивает, но знала, что он не поверит. — Но я готов учиться, чтобы стать лучшей версией себя ради тебя. Поэтому если я буду что-то обещать, не позволяй мне отвлечь тебя всем этим, — он указал на кровать.
Я не знала, стоит ли мне возразить. Мне нравится, как он делится со мной всем, даже если не замечает этого. И да, иногда он ведёт себя эгоистично, но он всегда ставит мои интересы во главу угла. Всегда. Даже когда он срывает с меня одежду, как безумец, каждое его прикосновение остаётся нежным.
— Кора? — спросил он, внимательно глядя на меня.
— Хорошо. Будем учиться вместе, потому что я тоже не умею. Я единственный ребёнок. Избалованный. Никогда не умела делиться. И давай откровенно: я тоже тебя отвлекаю, так что мы в этом плане квиты, — я широко ему улыбнулась.
Он прожигал меня взглядом.
— Не сравнивай нас, Кора-мио. Ты идеальна такая, какая есть. Я же пытаюсь сказать, что намерен измениться. Обещаю.
Я вздохнула. О, туманы Хель... Время подыграть ему.
— А я обещаю быть терпеливой, пока ты учишься любить меня.
— Отлично, — он свесил ноги с края кровати и встал. — Сейчас мы пойдём ужинать. А потом тебя ждёт сюрприз, — он натянул штаны. — Заберу тебя через час.
Я была не в настроении идти в ресторан, но если ему так будет легче, то кто я такая, чтобы спорить. Я не так хорошо управлялась с рунами скорости, поэтому
— Хотя мы всегда можем пропустить ужин, — сказал он, помогая мне застегнуть платье.
Он проверяет меня? Я прищурилась, пытаясь раскусить его блеф.
— Нетушки, я голодная.
— Давай закажем доставку.
Я шлёпнула его по руке.
— Перестань. Ты не сможешь меня отвлечь. Я хочу, чтобы за мной поухаживали.
Эхо одобрительно ухмыльнулся. Какой наивный мужчина. Что ж, скоро он узнаёт, что меня не так просто контролировать.
Он поднял свой плащ с пола, достал артавус и создал портал к моей машине. Я поцеловала его в губы, и телепортировалась.
— Один час, — предупредил он, перед тем как портал закрылся.
6. НАКОНЕЦ-ТО СВИДАНИЕ
На полпути домой Дэв возник на соседнем сиденье. Я даже не моргнула.
— Говори через радио.
Он хмыкнул и скользнул в CD-слот.
— Куда вы вдвоём исчезли?
— Не твоё дело, — ответила я.
Он усмехнулся.
— Узнаю старого доброго Эхо. Сначала действует, а потом задаёт вопросы.
Я не поняла, имеет ли он в виду то, что случилось в доме престарелых, поэтому постаралась скрыть своё раздражение.
— Если продолжишь язвить, мистер, я не стану тебе помогать.
— Я всё больше склоняюсь к мысли, что ты не можешь не помогать, красотка. Эхо ничуть не изменился. Он бросит тебя, как бросил Нару.
Я улыбнулась.
— Не говори о том, чего не знаешь, Дымок.
— Мне показалось, или ты сказала это с улыбкой?
— Не показалось. Я докажу тебе, что ты ошибаешься. И помогу тебе.
А тем самым помогу ещё и Эхо, что очень важно для меня.
— Только не называй меня Дымком.
— Почему? Тебе подходит.
— Это оскорбительно. Ладно, я согласен. Удиви меня. Докажи, что Эхо изменился.
— Правила помнишь? В мой дом вход воспрещён.
— Помню, помню, — он выскользнул из радио.
Оставшуюся дорогу я пыталась придумать, как мне сказать Эхо про Дэва. Это нужно сделать мягко, начиная с того, как важно уметь прощать, и потихоньку подвести его к правде.
— Я дома, — крикнула я, но родителей не было на кухне. В воздухе пахло мясом с картошкой. Мама, наверное, ушла в амбар за куриными яйцами. Папа может быть где угодно, раз его нет в его писательском уголке.
Я вышла из дома и направилась к амбару. Ещё на подходе услышала голоса.
— Я не знаю, что делать, дорогой, — говорила мама. — Вмешательство в такие важные сферы может плохо кончиться, но в то же время ей восемнадцать, она уже взрослая.
— Она ребёнок, — ответил папа, совсем не так рассеянно, как обычно. — Она нас послушает.
Окей. Очевидно, они обсуждали меня.
— Мам, пап!
Они обернулись к двери. У обоих был виноватый вид.
— Привет, солнышко, — сказала мама.