Душитель из Пентекост-элли
Шрифт:
– Благодарю вас. – Томас достал записную книжку и карандаш и записал адрес. – Теперь адрес мистера Тирлстоуна?
– Кромер-стрит, выходит на Грей-Инн-роуд.
– Номер дома?
– Сорок с чем-то, не помню, к сожалению.
Питт записал и это:
– Благодарю.
Финли нервно сглотнул.
– Но они к этому не имеют никакого отношения, уверяю вас. Я не знаю, как там оказался этот треклятый значок, но… я ручаюсь, они здесь ни при чем. Прежде всего, вся эта история с клубом была дурацкой затеей. Нелепая идея молодых парней, как бы позабавнее проводить время. Сущая глупость. Ничего плохого
– Надеюсь, – не очень искренне ответил Томас. Ему доводилось встречать немало людей, которые под личиной порядочности прятали весьма неприглядную сущность.
– Я уже говорил вам, что мог потерять свою эмблему много лет назад, – продолжал твердить свое Финли, не сводя с полицейского встревоженного взгляда. – Я не помню, когда она затерялась. Бог ее знает.
– Понимаю, сэр, – невозмутимо ответил Питт. – Спасибо за адреса. – Он попрощался с Финли и ушел, провожаемый вежливым дворецким.
Норберта Хеллиуэлла дома не оказалось. Его дворецкий сообщил, что молодой господин на конной прогулке в Гайд-парке и после завтрака в клубе проведет там и всю остальную часть утра. Речь шла, разумеется, о клубе «Ридженси», и слуга недвусмысленно дал Питту понять – не словами, а выражением своей физиономии, – что тому едва ли стоит искать встречи с его хозяином именно там.
Суперинтендант поблагодарил его и, взяв кеб, отправился в южную часть города. Оттуда он свернул на запад, к Пиккадилли. Чем больше он думал, тем больше убеждался, что встреча с Хеллиуэллом ничего ему не даст. Результаты посещения Фитцджеймсов во многом удивили его и навели на размышления. Томас ждал, что будут попытки уклониться от ответов, праведное негодование и, возможно, растерянность. Да и то, что Огастес Фитцджеймс оказался властным человеком и отцом, готовым защищать сына, прав тот или виноват, не стало для него неожиданностью.
Питт ехал по шумным улицам, запруженным в этот теплый полдень экипажами и пешеходами. Дул освежающий ветерок. Модницы в открытых ландо и кабриолетах спешили показать городу себя и свои наряды. Среди экипажей промелькнула колоритная бочка пивовара, запряженная сытыми, хорошо ухоженными битюгами, чья густая расчесанная грива лоснилась на солнце, а начищенная сбруя ловила солнечные зайчики. Тротуары заполняли озабоченные чиновники и конторский люд. Спеша по своим делам или на ланч, они на ходу раскланивались со знакомыми, приподнимая котелки.
Томаса не покидали беспокойные мысли. Если на то пошло, поведение Финли Фитцджеймса его озадачило. Он лгал, отвечая на вопросы Питта, но совсем не так, как тот ожидал. Разумеется, Финли знал таких женщин, как Ада Маккинли. Хотя то, что он все отрицал, можно было легко объяснить самозащитой и желанием оправдать себя перед незнакомым человеком. Финли испугался, но совсем не того, что должно было его напугать. Сообщение о смерти Маккинли он воспринял равнодушно и не сказал ничего, кроме того, что в таких случаях говорят посторонние люди, вежливо выражая сожаление. Выходит, она была для него человеком, не заслуживающим большего? Узнав о ее убийстве, он не испытывал чувства стыда и вины? Более того, он даже не испугался, что это может в какой-то степени задеть и его, что это даже грозит ему расплатой!
Неужели посещение проститутки – такая же забава, как охота с гончими на лис, такой же вид спорта для истинных джентльменов? Сначала гон, потом убийство… Вполне закономерный конец. Ведь лисы – это животные, подлежащие отстрелу.
Дальнейшие размышления Питта были прерваны прибытием к месту назначения. Расплатившись с кебменом, он поднялся по ступеням клуба «Ридженси».
– Вы член клуба, сэр? – спросил его швейцар с бесстрастным лицом, однако тон, которым он задал этот вопрос, свидетельствовал о том, что он сразу догадался: этот посетитель членом клуба не является.
– Нет, – ответил ему Томас, изобразив улыбку. – Мне нужно поговорить с одним из членов вашего клуба о деле конфиденциальном и весьма неприятном. Возможно, вы передадите это нужному мне человеку и найдете местечко, где бы нам никто не помешал. Сделайте это незаметно, чтобы не ставить его в неудобное положение.
Швейцар уставился на полицейского так, словно заподозрил в нем шантажиста.
Питт продолжал улыбаться.
– Я из полиции, – пояснил он. – Участок на Боу-стрит.
– Понимаю, сэр, – промолвил швейцар, не поверив. Томас совсем не был похож на полицейского.
– Прошу вас, – повторил суперинтендант, слегка повысив голос. – Мне нужен мистер Норберт Хеллиуэлл. Его дворецкий сказал мне, что он в клубе.
– Да, сэр.
Швейцар наконец сообразил, что благоразумнее удовлетворить просьбу посетителя, иначе ситуация может выйти из-под контроля. Он приказал лакею провести Питта в одну из небольших угловых гостиных, видимо приспособленных для таких встреч. Ведь нельзя было оставить человека из полиции в общем холле, где он мог заговорить с любым членом клуба, и кто знает, как все обернется! Лакей отвел Томаса в гостиную и тут же поспешил известить мистера Хеллиуэлла о приходе гостя.
Норберту Хеллиуэллу было около тридцати или чуть больше. Неброской внешности, он ничем не отличался от любого молодого человека из состоятельной и благополучной английской семьи.
– Доброе утро, сэр, – промолвил он, закрывая за собой дверь гостиной. – Преббл сказал мне о какой-то неприятности, относительно которой я якобы могу вам помочь. Садитесь, прошу вас. – Он указал рукой на кресла и сам опустился в одно из них. – О чем идет речь?
Питт редко встречал человека более спокойного и не чувствующего за собой никакой вины.
– Я могу уделить вам не более десяти минут, – благожелательно добавил Хеллиуэлл. – У меня назначена встреча с женой и тещей. Они делают покупки. Леди находят в этом особое удовольствие, как вы знаете. – Он пожал плечами. – Хотя, возможно, и не знаете. И они ужасно не любят, если их заставляют ждать на улице. Считают это верхом неприличия и думают бог знает что. Вам, наверное, это хорошо известно. Существуют два сорта женщин, не так ли? – Молодой человек улыбнулся. – Одни из них умеют ждать на улице… Помните тот ужасный случай с респектабельной дамой, которую арестовали после покупок в магазине? – В голосе его было насмешливое презрение, поскольку тот известный всему Лондону случай свидетельствовал не в пользу полиции.