Душитель
Шрифт:
Тело Джо содрогнулось от выброса адреналина.
Голова инстинктивно дернулась вперед в попытке защитить уязвимое место, руки беспомощно сомкнулись в воздухе, Джо заметался туда-сюда. Почти сразу же, спустя несколько секунд, перед глазами все поплыло, он почувствовал, что теряет сознание. Джо взглянул в лицо преступника, в нескольких дюймах над собой.
Гигант уставился на него выпученными глазами. Видимо, он понимал, что ему придется подавить лишь одну попытку сопротивления. Он нажал сильнее. Сломать. Уничтожить.
Джо пытался высвободить руки. Боль
А потом послышалась сирена.
Хватка на шее Джо слегка ослабла.
Сирена была далеко. Возможно, чистое совпадение, городской шум.
Хватка усилилась, на сей раз еще более, большие пальцы сдавливали трахею Джо, как будто великан намеревался прикончить его побыстрее.
Джо снова забился, ощутив прилив адреналина. Он был жив. Он ударил великана коленом между ног, вцепился ногтями ему в лицо…
И все закончилось. Ни рук на шее, ни боли в глотке.
Вибрирующий звук сирены приближался.
Великан убегал. Джо слышал шарканье подошв по гравию.
Он с трудом встал и вернулся к девушке. Та лежала, свернувшись и подтянув колени к груди, спиной к стене. Джо протянул ей руку.
— Можете идти сами?
— Кажется, нет.
— Вам больно?
— Кажется, нет.
— Я вас отсюда заберу. Все будет хорошо.
Джо подсунул руки под нее и поднял. Девушка оказалась легкой, как ребенок. Симпатичная, лет двадцати трех. У Джо мелькнула мысль, каково это — переспать с ней, какое у нее тело, но обо всем этом он подумал машинально, без всякого энтузиазма, словно схватка с гигантом каким-то образом лишила его мужского начала. Девушка безжизненно висела на нем, припав головой к плечу и уронив руки. Джо вынес ее из проулка на улицу, и там его испугала ослепительная вспышка репортерского фотоаппарата.
13
— Тебя искал Винсент Гаргано.
Бармен облокотился на стойку и подался вперед, чтобы сообщить эту новость. Видимо, он ожидал, что Рики с перепугу наложит в штаны, но тот выслушал не моргнув и глазом, и бармен выпрямился, одновременно с облегчением и разочарованием.
— Зачем?
— Он не сказал, а я не спрашивал.
— И когда?
— Пару дней назад.
— И что ты ему ответил?
— Что я тебя не видел.
— Спасибо.
— Что мне делать, если он опять придет?
— Скажи ему правду, Сэл. Не лезь, куда не надо.
— Может, и вообще все в порядке, э?
— Ну да. Просто дела.
— Может, все хорошо?
— Именно.
Бармен повертел в руках тряпку и решил сменить тему. Кивком он указал на вечерний выпуск «Глоуб»: «Полицейский отражает атаку Душителя».
Большая фотография Джо, с мрачной ухмылкой и в грязной форме. Бесчувственная девица у него на руках.
— Что стряслось с твоим братом? В последнее время его рожа то и дело в газетах.
—
— Ну да, Элвис Дэйли. — Бармен фыркнул, но он был явно встревожен. — Слушай, Рик, не обижайся, но если у тебя проблемы с Винсентом Гаргано, не притаскивай их сюда — ты меня понял?
— Никаких проблем, я же сказал.
— Все равно.
Они обменялись взглядами. Разумеется, проблемы были. Винсент Гаргано, по прозвищу Зверь, работал на Карло Капобьянко, заправилу Норт-Энда, который неустанно пытался объединить под своей властью бесчисленные маленькие букмекерские конторы города, — и эта кампания двигалась к кровавой развязке.
До сих пор организованная преступность в Бостоне не заслуживала такого названия. Никто не преуспел в попытках объединить город — и никто даже не пытался. В Бостоне никогда не было своих Аль Капоне и Счастливчиков Лучано, поэтому городские банды оставались разрозненными и небольшими. Бостон отнюдь не был колыбелью новоанглийской мафии. В Провиденсе мощная итальянская диаспора создала куда более выгодные условия для этого, нежели в Бостоне, где преобладали ирландцы. Именно из Провиденса Раймонд Патриарка заправлял Новой Англией в начале 50-х годов с благословения нью-йоркских кланов Коломбо и Дженовезе. Бостон был тихой заводью.
Но теперь в городе нашелся свой Цезарь — задиристый, драчливый выходец из Норт-Энда, сын итальянских эмигрантов, чей талант расцвел на самой благодатной ниве — на азартных играх. Карло Капобьянко, по прозвищу Чарли, был прирожденным букмекером. Он вернулся из армии в 1947 году, а через три года уже промышлял букмекерством под началом Джо Ломбардо. Но это, по мнению Капобьянко, были мелочи. Букмекеры, которых он видел, оставались дилетантами, они принимали ставки в задних помещениях баров и бакалейных магазинов, считая свое занятие «подработкой». Большинство сохраняли независимость — они платили мафии условленную сумму в обмен на защиту от полиции и рэкетиров и за доступ к беговой информации. Никто за ними не следил, никто не знал, сколько они зарабатывают и сколько в состоянии заплатить на самом деле. Царил сущий хаос, которым пытался заправлять старик Ломбардо, не понимавший ни сути дела, ни всех плюсов централизованной игровой системы.
Капобьянко вознамерился прибрать дело к своим рукам — отныне не останется независимых букмекеров, все будут работать на него и платить ему, отдавать кесарю кесарево. Налог с доходов. Налог на телефон — на линию жизни. Налог на позволение заниматься своим делом. Чарли Капобьянко хотел свою долю с каждого пятицентовика.
Его не интересовало ничего, кроме букмекерства и прибылей. Капобьянко не лез в другие сферы влияния банд — профсоюзы, доки, угоны, порнографию, наркотики, — потому что настоящие деньги искать надо было не там. Азартные игры — вот верное богатство. С концом «сухого закона» азартные игры стали крупнейшим источником доходов для мафии. Остальное было делом второстепенным, для тупых ирландцев и завидущих ньюйоркцев. Капобьянко намеревался твердо держать свои позиции.